Заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза Виктор ПУГАЧЕВ — один из тех людей, которые составляют гордость страны, цвет нации. Этот уникальный летчик установил 13 мировых рекордов. В 1989 г. на истребителе Су-27 Пугачев выполнил  невероятный, потрясший знаменитый мировой авиасалон в Ле-Бурже маневр — «кобру». Самолет завис в воздухе, встав на дыбы. В историю мировой авиации маневр вошел под именем «кобра Пугачева». В 1989 г. Пугачев был первым летчиком, посадившим самолет на палубу авианесущего крейсера.

Виктор Георгиевич Пугачев работает в ОКБ им.Сухого заместителем главного конструктора по летным испытаниям.

В предыдущей нашей беседе мы говорили с Виктором Георгиевичем о его знаменитой «кобре», о новых самолетах, об авиационной безопасности. Сегодня — о том, каким видится летчику небо и что он думает о проблемах, которые eсть  на земле. И, конечно, о его знаменитой первой посадке самолета на корабль.

Самолет на корабле

— Виктор Георгиевич, вы вошли в историю авиации как первый летчик, показавший на истребителе невероятный маневр — «кобру», названный вашим именем. Но ведь вы были также первым отечественным летчиком, посадившим самолет на авианосец. Как это было?

— В 80-е годы была поставлена задача создания первых авианосецев, авианесущих кораблей для самолетов с горизонтальными взлетом и посадкой, и самих самолетов корабельного базирования. И вот в 1987 г. были построены первые палубные самолеты Су-27К. 1 ноября 1989 г. я выполнил первую в нашей стране посадку на корабль самолета Су-27К.

— А корабль в это время шел?

— Шел. Корабль должен для посадки на него самолета идти против ветра, причем так, чтобы ветер на палубе был всегда 10-12 метров в секунду.

— Обычному человеку представить себе невозможно, как можно посадить самолет, когда земля ходуном ходит. Как это происходит?

— На палубе авианосца расположены четыре троса, за один из которых должен зацепиться самолет своим крюком, который выпускает при подлете. Этот трос выполняет роль амортизатора, который на дистанции 90 метров останавливает самолет. Палуба — не аэродром, на ней нет возможности для маневра. Поэтому летчику нужно быть снайпером, попасть в точку. Поэтому требования к летчикам палубной авиации высочайшие. Но к моменту первого реального приземления на палубу было проведено большое количество испытаний на наземном корабле, на базе в Крыму, в Саках. Мы, кстати, и сейчас используем эту базу, хотя это уже территория «незалежной» Украины.

— А что было, когда вы посадили самолет на корабль, кто к вам подошел?

— На корабле было тогда очень много военных, кораблестроителей Николаевского судостроительного завода, построивших корабль. Была наша бригада во главе с генеральным конструктором Михаилом Петровичем Симоновым, Приемная комиссия Министерства обороны, представители институтов ЦАГИ, ЛИИ. На палубе народу было, как на демонстрации первомайской.

— Вас качали на руках?

— Качали, бросали, хорошо, что не уронили на палубу. (Улыбается. Прим. авт.). Эмоции, конечно, бурлили у всех в тот момент.

— А начальники вас тоже качали?

— Конечно. Кто ж первый к летчику подходит? Генеральный конструктор ОКБ «Сухого» М.П. Симонов и главный конструктор самолета СУ-27 К.Х.Марбашев.  Они прямо с ходу и стали подбрасывать. Это был очень приятный, волнующий момент, счастье.

Живое существо

— А есть у летчиков ритуалы перед полетом?

— Я думаю, у каждого свои. Я всегда любил погладить самолет по его высоким ножкам, по колесикам, по бокам. Мы считаем, что самолет — это живое существо, поскольку в него вложены не только мозги, но и души, и сердца тысячи людей. Поэтому он всегда теплый, когда приземлится, хоть на высоте сильнейший мороз. Когда к самолету подходишь, он как бы чувствует, что ты сейчас будешь с ним общаться. И ты устанавливаешь с ним контакт, чтобы поставленную задачу успешно выполнить.

— А после полета?

— Ну примерно так же — по бортику теплому погладить. Так принято.

— А механики, инженеры как относятся к самолету, к летчику? Что желают? «От винта»?

— Это из фильма «В бой идут одни старики». Я думаю, что техникам, механикам, инженерам значительно тяжелее, чем летчику. Поскольку они выпускают в полет свой любимый самолет, который знают до винтика, посадив туда своего уважаемого, дорого летчика, и ждут на земле возвращения. А это, я думаю, вообще-то психологически значительно сложнее, чем находиться в воздухе. Потому они и седеют быстро. Механики, инженеры, техники на протяжении часа, двух, трех замирают в ожидании, смотрят в небо и внимательно прислушиваются.

— А правда, что нельзя фотографировать самолет перед полетом?

— Ну, такой период был, но потом, в связи с началом массовых демонстраций авиатехники, эта традиция отпала. Ведь много зрителей, фотографов, репортеров снимают самолет и до, и после полета. А вот 13-го номера у самолетов нет и сейчас.

Мальчишки с горящими глазами

— В советское время патриотическому воспитанию юного поколения придавалось огромное значение. А сейчас вроде бы считается, что дети априори должны любить Родину и воспитывать в них  патриотизм не надо. Как вы считаете?

— Думаю, любовь к Родине на навяжешь, как и любую другую любовь. Но, конечно, нормальный человек не может не дорожить своей страной, своей землей, своей историей, родными людьми, всем тем, что есть Родина. Космополит, гражданин мира — это все-таки не про русских людей. Конечно, уважение к Родине закладывается в семье и школе. И, хочу с радостью отметить, что наши учителя это делают. И школа даже в наше очень тяжелое время, когда с телеэкранов льется полная жуть, умеют прививать детям нравственные ценности, понимание, что есть добро и зло, как жить достойно.

— Но немало молодых мечтают только о деньгах и о жизни где-то за границей.

— К сожалению, потребительство очень сильно навалилось на нашего молодого человека. И райская жизнь рисуется где-то на Западе. Но посмотрите, что там творится? Да нет на Западе никакой райской жизни, напротив, проблемы все обостряются — и финансовые, и межнациональные, и культурные. Европа и Америка — в народных волнениях и бунтах. Вообще наши дети должны видеть в своей стране положительных героев, достойных, сильных, красивых людей, их ведь у нас очень много. В наших Жуковском, Раменском под патронажем организации «Боевое братство», ветеранских организаций Вооруженных сил, силовых структур действуют прекрасные военно-спортивные клубы для подростков «Беркут» и «Каскад». Несколько сотен ребят в них занимаются. Это прекрасная школа воспитания сильных ребят. Вообще у нас в Жуковском мальчишки прекрасно все знают и об истребителе пятого поколения, и о суперджете, потому что живут в городе авиаторов. Но я часто наблюдаю за ребятами, которые приезжают на авиасалон МАКС. Когда летают наши самолеты, у мальчишек глаза горят, такой восторг на лицах. Думаю, когда они видят потрясающие виражи наших самолетов, наших сильных и красивых летчиков, к ним и приходит гордость за страну. Конечно, хочется, чтобы нашей страной ее народ мог гордиться.

Удивительное небо

— А вы скучаете по небу?

— Да так же, как и по земле, и по морю. Конечно, иногда хочется выполнить полет, вспомнить ощущения… Как показывает опыт моих друзей, которые долго, несколько лет, не летали по медицинским причинам, потом смогли выполнять сложные полеты с посадкой на авианосец, с дозаправкой топливом в воздухе, требующие филигранной техники. Мастерство никуда не исчезает, не пропадает, голова и руки все помнят.

— А где легче — в небе или на земле?

— В воздухе все быстрее, четче, яснее, скоротечнее, там время сжато, сложности кратковременные и справляешься с ними мгновенно. А на земле проблемы, увы, тянутся годами.

— А чем вы занимаетесь в свободное время? Как отдыхает летчик-испытатель?

— Люблю на машине ездить. В этом году дважды с женой ездили на своей машине в Крым. По лесу люблю побродить. В море с радостью выхожу — рыбалку люблю. Удивительное ощущение — тащить огромную рыбу где-то в Баренцевом море. Вообще море — это  невероятная стихия.

— Море похоже на небо?

— Нет, они совершенно разные, но сходство в том, что притягательная сила их обоих огромна.

— Наверное, как летчику вам больше нравится небо голубое и без туч, а не серое и дождливое?

— Небо летчику любое дорого, потому что это его среда обитания, его жизнь. В небе можно увидеть невероятные картинки, которых никогда не увидишь на земле. Например, отражение твоего самолета в облаках, да еще в радужном ореоле. Волшебство какое-то. Или когда самолет выполняет маневры, с его спины слетают белые, как бы туманные, одежды. Это невероятно красиво! Ночные грозы в небе — неописуемая красота, как будто фонариком подсвечиваются фантастические картины. Захватывающе! Как-то лет 25 назад мы возвращались с испытательного полета в шесть утра. Была ранняя осень, верхний слой облаков невероятно ровный, в этот момент стало всходить солнце. И вдруг на этой ровной облачной скатерти появилось невероятное копье, проткнувшее облако. Все ахнули и бросились к иллюминаторам. Фотоаппараты с собой в полет нельзя было брать. Оказалось, это шпиль Останкинской башни. Потом на одной фотовыставке я видел этот снимок. Кому-то удалось снять эту редкую картину.

— А НЛО не наблюдали?

— Нет, никогда не видел. Но есть люди, которые подобные явления собирают, например Марина Владимировна Попович. Анализирует всевозможные случаи и явления, которые наблюдали экипажи. Я не стал бы спорить и утверждать, что в небе нет и не может быть каких-то неизученных летающих объектов.

— А летчику-испытателю бывает страшно подниматься в небо?

— Бояться и работать — это несовместимые вещи для летчика. Все, что может произойти в небе, моделируется, прогнозируется. Есть чувство ответственности и серьезное напряжение, потому что исход полета может быть разный…  Но не то напряжение, которое сковывает, не страх, что там может с тобой что-то произойти, а огромная ответственность, собранность, чтобы ничего не упустить, выполнить задание максимально качественно.

На земле

— Жены летчиков-испытателей — это ведь совершенно особенные женщины. Как ваша супруга ждала вас из полетов?

— Вообще-то я старался не волновать жену, не сообщать о полете заранее. Потом, после полета, приходил домой, к ужину как положено, с работы вечером. (Улыбается. — Авт.). Мне кажется, у моей жены особый слух. Мы ведь живем рядом с аэродромом. Стало вдруг тихо — она звонит, все ли в порядке, а то вдруг такая внезапная тишина…

Да, жены летчиков — это очень сильные женщины, им можно только поклониться.

Для них наша работа — это сумасшедшая нагрузка. Мы видим только невероятное облегчение, счастье в их глазах, когда возвращаемся домой. Но когда у летчика хорошая, надежная семья, понимающая жена — это  позволяет ему успешно и легко работать.

— Когда вы выходите из дома, вы смотрите в небо?

— Небо я чувствую, как только просыпаюсь. И еще не видя его, я точно знаю, какое оно сегодня — серое или голубое, дождливое или солнечное. А смотрю? Смотреть стараюсь только вперед.

Вопросы задавала Лариса Викторова