Майор Сергей Николаевич Жильцов родился 22.09.1900 (1901)г. в с Быково.

В Красной Армии с 1919 г. Звание «майор» получил в 1940 г. В анкете на получение семьей пособия за офицера его местом службы указаны полевые почты ПП235 и 422. ПП235 — это 19-я армия, видимо, на начало войны Жильцов служил там. ПП422 — это уже штаб 24-й армии, куда 11 августа 1941 г. он был назначен на должность заместителя начальника отдела военных сообщений (ВОСО) Управления тыла армии. Последнее письмо от него было получено 25 октября 1941 г. Жена, Надежда Степановна, и дочери — Вера 1937 г.р. и Ерина (так в документе) 1925 г.р. — жили на тот момент в Новосибирске на ул.Советской, 68, кв.41.

Цайтхайн-Якобсталь,  участок 409,2011 г.

Согласно справке Главного управления кадров ВС СССР от 1948 г., в списках погибших, репатриированных (из плена) и осужденных он не значится. Признан пропавшим без вести в ноябре 1941-го.

Запрос на его поиск уже после войны подавала жена, которая к тому времени носила фамилию Самодурова. Возможно, она повторно вышла замуж, а может, это ее девичья фамилия. Жила она уже по адресу: ст.Удельная, ул.Полевая, д.4, кв.12.

В архивах есть основная и зеленая (из лагеря 304) карты пленного майора С.Н.Жильцова из 24 армии, но его год рождения не совпадает с документами военкомата и Красной Армии. Однако совпадение адреса семьи позволяет считать, что это один и тот же человек. Скорее всего, просто где-то была допущена ошибка, которая «перекочевала» в другие документы. Это довольно часто встречается.

В Книге памяти Московской области сведений о С.Н.Жильцове нет.

Что же могло произойти с офицером 24-й армии осенью 41-го? Битва за Москву, 70-летие которой мы отмечаем в этом году, уже началась, и 24-я армия принимала в ней самое непосредственное участие. Ее командующим был назначен начальник войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майор К.И.Ракутин, один из самых молодых генералов Красной Армии. Этот человек фактически стал родоначальником советской гвардии.

В ходе ельнинской операции с 30 августа по 8 сентября 1941 г. генерал Ракутин непосредственно руководил взятием Ельни. Это была одна из первых успешных наступательных операций наших войск в период отступления и поражений. По масштабам она, конечно же, несравнима с последующими, но это была победа. Скорее, даже над неуверенностью, что мы это можем. Наши военачальники еще не умели окружать, а немцы умели окружения избегать, но мы заставили их отступить.

За освобождение Ельни 18 сентября 1941 г. две дивизии 24-й армии — 100-я и 127-я — первыми в Красной Армии были удостоены звания гвардейских с переименованием их в 1-ю и 2-ю гвардейские стрелковые дивизии.

После ельнинских боев армия до полного штата доукомплектоваться не успела. Имеющие боевой опыт гвардейские дивизии ушли на доукомплектование, а в 24-й армии остались две дивизии народного ополчения, укомплектованные, но еще не воевавшие и четыре недоукомплектованные дивизии — 19-я, 103-я, 106-я и 309-я.

Майор Жильцов служил в отделе военных сообщений армии. Для человека непосвященного это где-то в тылу, вдали от опасности. Нет, его военная работа была и опасной и предельно сложной.

Пополнение понесшей значительные потери армии происходило в основном железнодорожным транспортом. Это эшелоны с людьми, техникой и оружием, это боеприпасы, обмундирование, продукты, даже сено для лошадей. Все эшелоны нужно было без задержек разгрузить и со станции выгрузки немедленно отправить на базы и склады. Обратно нужно было отправлять раненых и поврежденную технику. Причем, пользуясь превосходством в воздухе, немцы постоянно бомбили эшелоны и в пути, и на станциях выгрузки. Скопление эшелонов позволяло врагу эффективно уничтожать пополнение армии еще до поступления в войска. А сколько только что призванных солдат при этом погибало! Их и на учет-то не успевали взять, и пропадали они без вести, не успев даже до фронта доехать. Многие мероприятия по организации перевозок приходилось проводить в спешке, в авральном порядке, и от умения офицеров ВОСО зависело многое, включая и солдатские потери в пути. Перерывов в этой работе не было, а за срыв перевозок можно было и под трибунал пойти.

По архивным документам можно судить, с какими проблемами сталкивались офицеры ВОСО. Предназначенные для армии грузы где-то терялись и их нужно было разыскивать. Нарушались графики движения эшелонов. Выходили из строя паровозы, а останавливать получение и отправку грузов было нельзя. Обстановка менялась молниеносно, и многие эшелоны, предназначенные для дивизий и армий, еще вчера существовавших, уже некому было принимать, так как они просто погибали в боях и «котлах» на подступах к Москве. Такая же участь не миновала и 24-ю армию.

На рассвете 2 октября 1941 г. главные силы группы армий «Центр» перешли в генеральное наступление на Москву. 24-я армия приняла на себя один из главных ее ударов. Штабы и дивизии 24-й армии, в том числе ополченческие, практически полностью полегли в тех боях под Ельней, Дорогобужем и Вязьмой. Многие из них так и остались лежать на полях сражений безымянными и незахороненными.

7 октября четыре наши армии были окружены в районе Вязьмы, в том числе и 24-я. Фактически путь немцам на Москву был открыт, но так они туда и не дошли. И во многом причиной тому «неправильные» русские. Верховный главнокомандующий в своей радиограмме, отправленной 8-го октября 1941-го года окруженным войскам, а по существу — вникуда, фактически признал, что край пропасти поражения достигнут: «…Москву защищать некем и нечем. Повторяю: некем и нечем». Это был призыв к погибавшим и, умирая, они продолжали сражаться.

Немцы не могли убрать войска от «котла». У них в тылу оставались воюющие армии. Пусть даже их остатки. Наших солдат, офицеров и генералов можно было только убить, чтобы быть уверенным, что не получишь удар с тыла. Ликвидацией «котла» немцы и занимались, отчасти вместо похода на Москву. В ночь с 12-го на 13-е октября значительная часть окруженцев в результате тяжелых и кровопролитных боев смогла прорваться, правда, тут же они попали в следующий «котел». Не сумевшие прорваться 13-го октября были либо уничтожены, либо пленены. Но задачу выполнили. Новые рубежи обороны Москвы были созданы.

Не хочу рассматривать причины этой трагедии. Это для историков. Но всякий раз, читая воспоминания фронтовиков, архивные боевые документы, меня поражает стойкость и мужество наших людей. Многие даже курс молодого бойца толком не прошли. А можно ли назвать солдатами ополченцев? Но они были воинами. Они не воевали по «цивилизованным» правилам. Они бились до последнего, полки и батальоны — на своих рубежах и каждый солдат — в своем окопе. У них не было понятия «гарнизон капитулировал». Думаю, если бы какой-нибудь военачальник попробовал такой приказ отдать, он был бы немедленно застрелен. Они не умели воевать, но смогли защитить. Это и есть подвиг. Подвиг народа и каждого из них. Где еще вы видели подобное?!

В окружении штаб и управление тыла 24-й армии были рассеяны. Командарм, генерал-майор К.И.Ракутин, погиб и место его захоронения, как и тысяч погибших солдат его армии, оставалось неизвестным. В 1996 г. останки генерал-майора Константина Ивановича Ракутина, 1902 г. рождения, геройски погибшего в бою 7 октября 1941 г. были найдены и идентифицированы. В 1990 г. посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Начальник военных сообщений 24-й армии генерал-майор Максим Наумович Сиваев при попытке выйти из окружения попал в плен. В мае 1945 г. освобожден американскими войсками. Через советскую военную миссию по репатриации в Париже отправлен в Москву, где после проверки в органах НКВД был арестован и в 1950 г.http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B8%D1%8F_%D0%92%D0%B5%D1%80%D1%85%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%A1%D1%83%D0%B4%D0%B0_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0 приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян 28 августа 1950 г. В 1957 г. посмертно реабилитирован.

Заместитель начальника отдела военных сообщений майор Сергей Николаевич Жильцов был пленен 12 октября 1941 г. и умер в плену.

Его следы отыскались в лагере для военнопленных шталаг IVH (304), Цайтхайн (Zeithain), Саксония, Германия. Лагерь был создан как лагерь смерти, изначально рассчитанный на физическое истребление его узников.

Согласно карте пленного майор Сергей Николаевич Жильцов, офицер штаба 24-й армии, по профессии инженер-железнодорожник, в шталаг IVH (304) поступил 11.08.1942 г. из шталага 340. Этот лагерь располагался в помещениях бывших складов и конюшен Динабургской крепости, сейчас Даугавпилс, Латвия. На воротах лагеря висел плакат с изображением палки и надписью «Вот твой господин!». Помещения в лагере не отапливались, прогнившие крыши не спасали от дождя. Узников морили голодом, подвергали пыткам и издевательствам, осуществляли массовые расстрелы. Узником этого лагеря с сентября по октябрь 1942 г. был известный татарский поэт Муса Джалиль. Основное время в плену Жильцов провел в нем.

На момент его поступления в шталаг IVH (304), лагерь уже стал филиалом шталага IV В Мюльберг-Цайтхайн и фактически госпиталем для травмированных и заболевших в трудовых командах пленных. Видимо, к ним относился и Жильцов. 15 октября 1942 г. он попал в лазарет Цайтхайн, а 30 октября умер. Похоронен на русском кладбище Якобсталь, участок 409. Сейчас на кладбище 24 братские могилы, где захоронены 12 168 человек. Имен на захоронениях нет.

В немецкой базе данных по советским военнопленным «Саксонские мемориалы» сведения о Жильцове есть.

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 46-50-330, Александр Васильевич Горбачев.

Все материалы по поиску без вести пропавших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/