Дмитрий «Казак» Максимов – доброволец, ветеран боевых действий, участник специальной военной операции. На Донбассе с 2014.

— Дмитрий, что побудило вас отправиться на Донбасс?

— Я думаю, что и основную массу на тот день добровольцев — события, произошедшие 2 мая 2014 года в Одессе. На тот момент мы с киносъемочной группой были в Крыму. Я уже не помню, что снимали. Я включил телевизор и был ошарашен происходящим. Мы, конечно, видели все эти майдановские беспорядки в Киеве, но как только случилась Одесса, я тут же вернулся домой, собрал тревожный чемоданчик и поехал, чтобы убедиться, правда ли то, что нам показывают по телевизору. Когда я туда прибыл и увидел, что на самом деле там происходит, я даже задал вопрос местному корреспонденту: «Почему вы не освещаете все как есть?» Местные СМИ в большинстве своем даже не договаривали больше половины того, что происходило. 

— Что впечатлило в самом начале?

— Ополченцы, стоящие на блокпостах. Дай Бог, чтобы хотя бы на десять человек у кого-то было хотя бы одно охотничье ружье. Они стояли с арматурами и с палками. Я тогда спросил: «Ребят, ну вот если сейчас выйдет танк, вы что делать-то будете?» Они ответили: «Умирать. А куда мы уйдем? Донбасс — это наш дом!»

— Ополченцы хотели говорить на русском, хотели, чтобы их дети жили по традициям и заветам их предков.

— Совершенно верно. Они не хотели никаких печенек, которые в те дни раздавали на Майдане. Они хотели жить на своей земле, говорить на том языке, на котором они говорят, без запретов, без ущемлений, без преследований.

— Вы приехали, а дальше-то как? Надо же было к кому-то примкнуться?  

— Я уже примерно предполагал, куда я иду и с кем. В первые же дни оказался на Саур-Могиле. И тогда впервые я узнал, что такое авианалет и танковая атака. Особенно, когда у тебя в руках всего лишь пулемет 7,62.

— Что там происходило?

— Саур-Могила — это стратегическая высота, с которой видно на очень большое-большое расстояние. Как и на каждой войне, кто владеет высотой, тот владеет ситуацией. Видно все: перемещение противника, перегруппировку и так далее. Те, кто воевал или кто кадровые офицеры и военные, они прекрасно понимают, что такое владение высотой.

— А вы где были? На высоте или еще занимали эту высоту?

— Мы сначала были перед высотой. Это был перекресток «Снежное – Мариновка – Степановка – Дмитровка». А потом уже на самой Саур-Могиле. Когда мы уходили на ротацию, мы передали свои позиции отряду батальона «Восток». Но самые первые, кто принял на себя бой, это были мы — первая интербригада.  

— Вы передали позицию парням из «Востока»? Олегу «Медведю» Гришину и другим воинам, которые сегодня покоятся на Саур-Могиле?

— Да, совершенно верно.

— А дальше как сложилась судьба?

— Я продолжил службу в разведке. Мы небольшой группой переехали в Донецк. На тот момент Александру Захарченко в группе нужен был пулеметчик.

— Александр Захарченко — первый глава ДНР?

— Совершенно верно. Я оказался в его группе в личной охране. Мы с ним очень хорошо дружили. Общались довольно-таки просто, на ты.

— А вы его называли «Батя» (позывной Захарченко – ред.) или Александр Владимирович?

— Мы его все звали «Батя». Но для меня он был просто Саша, а я для него был Дима. Мы оба с воздушно-десантных войск. С войск дяди Васи. Можно сказать, родственные души. Я недолго пробыл в личной охране, все-таки это не мое. Где-то месяц или полтора, я сейчас уже точно не помню. Мы с ним вместе пережили наступление на Кожевню. Его тогда ранило, меня слегка зацепило. Я его волок, он меня волок. Шахтерск вместе с ним прошли. Когда мы приехали в Шахтерск, на тот момент там был только Александр Захарченко и его личная охрана. Больше никого. А противник прорывался в это время на Зугрес. «Батя» вышел тогда на связь с теми, кто был рядом. Спасибо «Ахе» (командир интернациональной бригады «Пятнашка» Ахра Авидзба), и «Французу» (Сергей Завдовеев, командир батальона «Оплот»). Они первые примчались. Аха занял 16-этажный дом, по нему били из танка. Как он там выжил, я не знаю. На данный момент, кстати, эту 16-этажку это восстановили, в ней люди продолжают жить. «Батя» говорил, кто и откуда заходит. Если бы они тогда не успели нам на подмогу, противник нас бы отрезал, вышел на Зугрес и война бы, скорее всего, закончилась в их пользу. Мы этого не допустили.

— Когда вы ушли из личной охраны Захарченко, что было дальше?

— Я попал командиром роты в Троицко-Харциск. Там нашей роте поставили памятник. Ребята стояли насмерть во имя жизни. Мой бывший подчиненный, он был у меня разведчиком, потом стал главой Иловайска, он же и поспособствовал тому, чтобы там поставили памятник.

Ольга Неаполитанская

Фото из личного архива Д.Максимова

Информацию о том, как присоединиться к СВОим, можно найти на сайте контрактмо.рф.