На раскладном столике перед женщиной лежали несколько видов явно домашней колбаски, бутылки с подсолнечным маслом и – ну, конечно! – сало.

 Выглядело всё очень аппетитно. Надо попробовать! «Откуда вся эта красота?» — спросил я, пока женщина отрезала мне кусочки от разных видов своей продукции. – «Из Черновцов» — ответила она с уже забывающимся со времен распада СССР акцентом. Что могло мне помешать хоть что-нибудь да купить?

А помешать мне могли события на Украине. Или правильнее – «в Украине»? После того, как в Одессе, где я пару лет назад побывал в составе российской делегации, мне довелось услышать, как в этом «принципиальном» вопросе путалась даже депутат Украинской Верховной Рады, произносившая то так, то этак, я решил этим вопросом «не заморачиваться», а говорить так, как привык. В конце концов, я в России! А то, может, и Лондон вскоре от нас потребуют называть Ландоном…

Нарезав дома украинской колбаски, намазав хлеб грузинской аджикой, открыв бутылку белорусского пива, я уж хотел было выпить за страну, в которой я родился — за СССР, но на беду мою из телевизора в глаза и уши понеслись комментарии о событиях в Киеве. И я подумал: «А не подрываю ли я экономику России, покупая украинскую колбасу в столь смутное время? А ну как они все-таки не в таможенный союз вступят, а ассоциацию с Евросоюзом подпишут? Не встанет ли эта колбаса мне поперек горла?»

Впрочем, я не Онищенко, и оценивать качество продуктов в зависимости от политической ситуации не умею да и учиться не хочу. Так же как моё мнение о какой-либо стране и её гражданах не меняется от того, в каких отношениях «в это время суток» наши президенты: обмениваются ли они ядовитыми репликами или же называют друг друга «друзьями».

В телевизоре кто-то кого-то опять бил: то ли  омоновцы «майдановских», то ли «майдановские» омоновцев. Когда-то, много лет назад я и сам был «майдановским», потому что родился и первые свои годы провел в посёлке, который до сих пор называется Майданово. Может, поэтому мои симпатии – подсознательно — больше склонялись… В общем, я с ужасом почувствовал в себе недостаток государственного патриотизма. Хорошо, что я не работаю в теперь уже бывшем РИА «Новости», а ныне — «Россия сегодня», а, значит, понятия «Родина» и «государство» мне по-прежнему позволено разделять. И Дмитрий Киселёв меня за это не уволит.

И всё же… Чего я хочу? Чтоб Украина окончательно отделилась от России и ушла в Европу? Нет, жалко… Мы ж – что ни говори, — родные. Тогда чего? – Чтобы Украина порвала с Европой и вернулась к нам? – Тоже жалко… Я как-то не привык желать другим того, чего мне самому не нравится. А мне почему-то не нравится, как мы тут у себя живём. Может, потому, что я ни в «Газпроме» не работаю, ни в других «равно- (но не сильно) удалённых» от руководства страны структурах?

Честно говоря, Украину вообще жалко. Потому что мне почему-то кажется, что в ближайшее время ничего хорошего там не будет. В любом случае. Какой бы договор они не подписали: с Россией ли, с Европой ли… Потому что есть сильное ощущение, что по большому счету никому она особо не нужна, и вся эта возня вокруг неё, это всё нарастающее с обеих сторон «невмешательство в внутренние дела Украины»  — больше из-за желания показать противнику «козью морду». Главное, чтоб сопернику не досталась, а потом пусть живёт, как хочет. Нужна была бы она России, не продавали бы ей газ по цене, превышающей среднеевропейскую. Нужна была бы она Европе – не ставили бы столько условий для договора об ассоциации, ничего взамен не обещая, кроме «европейского бренда». Европе ведь и с Грецией проблем хватило, чтобы ещё одну бедную страну на шею вешать.

Кстати, интересные «нюансы» прослушиваются в этих словесных баталиях: в Европе Украине говорят: «С нами вам будет лучше! Но – в перспективе…» В России Украине говорят: «Без нас вам будет плохо. Причём сразу!» И кому при этом больше веришь? Конечно, нашим! Пообещали бы что-то хорошее, было бы ясно, что врут, а тут… Как-то сразу вспоминается, что кончается декабрь, а «новогоднее отключение газа Украине» — это как шампанское и оливье: какое без них 31 декабря?!

И жарить бы спокойно на газовой плите шкварки из укр… то есть теперь – только из белорусского сала, поглядывая с интересом за сурово насупленными бровями пресс-секретаря «Газпрома»: отключат – не отключат? И шутить бы о том, как будут украинцы петь Европе: «Ти ж мене підманула, ти ж мене підвела». И сочувствовать. — Да только почему-то — помимо жалости — испытываешь к украинцам ещё одно чувство…

Это чувство – зависть. У них как-то получается – пока, во всяком случае – не давать своим руководителям, президентам и премьерам, относиться к ним, к их мнению, к их желаниям и настроениям, как к чему-то не важному и не серьёзному; к тому, с чем можно и не считаться, на что не стоит даже внимания обращать. Несколько лет назад они добились того, что у нас в принципе не возможно — отмены результатов сфальсифицированных выборов. Лучше, правда, им от этого не стало, и «герой-победитель» умудрился очень быстро растратить и доверие к себе, и уважение… Теперь, судя по всему, они добьются и подписания соглашения с Европой. И даже если им опять от этой «победы» станет только хуже, это будет результатом их выбора. Выбора, который, в принципе, можно и поменять…

Да, пожинать плоды своих ошибок, собственной глупости и наивности – обидно. Но, согласитесь, гораздо обиднее, если у кого-то есть право, скажем так, – «ошибаться снова и снова», а у вас – только обязанность за эти чужие ошибки расплачиваться.

Алексей Сокольский