Из Книги памяти Московской области т.22-I:

РамСпас поиск. Возвращение.

«Крылов Павел Иванович, красноармеец, 1905 г.рождения, д.Ново-Майково Бронницкого района Московской обл. Призван в 1941г. Бронницким РВК. Пропал без вести в сентябре 1941г.»

В 1946 г. в ходе подворового опроса заявление на розыск Крылова подавала его жена Чуркина З.А. из Степановского. Она сообщила, что мужа мобилизовали за три дня до войны – 19.06.1941. К сожалению, в отличие от Раменского военкомата, в Бронницком при заполнении списков исключали графы со сведениями, когда и с какого адреса было отправлено последнее письмо от разыскиваемого. Это значительно сужает возможности по установлению его судьбы, т.к. по номеру полевой почты можно определить часть, в которой пропавший без вести служил, а значит, и район, где он погиб или попал в плен.

В ситуации с Крыловым это было бы важно, т.к. есть сведения об умершем в плену Крылове Павле Ивановиче, но 1.10.1913-го, а не 1905-го года рождения из Старомайково. Он служил в 233-й стрелковой дивизии, и если бы было известно место службы Крылова из Книги памяти, то, при их совпадении, можно было бы утверждать, что это один человек, у которого в одном из документов год рождения записан с ошибкой. Сейчас же мы можем это только предполагать с небольшой степенью вероятности.

В персональной карте пленного Крылова Павла Ивановича ближайшей родственницей записана Крылова Анастасия Ивановна из Старомайково. Кто это — мать, жена? К сожалению, ответа нет. В списке военкомата женой записана Чуркина З.А., но в графе выше — Романова и тоже «З.А.». Может быть, это просто совпадение инициалов, а может машинистка ошиблась и автоматически повторила предыдущие. Ни одно из предположений нельзя рассматривать как более достоверное. Если же рассматривать только факты, то в плену умер Крылов, который родился и жил в Старомайково, и его жену или мать звали Анастасия Ивановна. Если найдутся родственники, они разберутся, один ли это человек, и тогда либо судьба Крылова из Книги памяти будет установлена, либо он так и останется пропавшим без вести. Хотя между Новомайково, Старомайково и Степановским всего-то 2-3 км.

Есть в карте пленного и описание внешности Крылова – рост 153 см, лицо овальное, глаза серо-коричневые, брюнет, особых примет не имел.

Служил в 684-м артиллерийском полку, в плен попал 3 августа 1941г. под Смоленском.

684-й артиллерийский полк входил в состав 233-й стрелковой дивизии, сформированной в марте 1941 в Московском военном округе. Довоенные дивизии укомплектовывались по штатам мирного времени, т.е. сокращенного состава, 5,9 тыс. человек. На случай войны они доукомплектовывались приписным составом из резерва. В 10-ти дивизиях МВО, в т.ч. 223-й, с 15 мая, 1 и 10 июня проводились сборы и в каждую из дивизий призывались по 6 тыс. человек из запаса. Это, кстати, косвенно подтверждает, что Крылов из Книги памяти и Крылов, умерший в плену – один человек, ведь жена сообщила, что Крылов был призван еще до начала войны, значит, на сборы.

На начало войны 233-я дивизия была укомплектована на 84-88%, командовал ею полковник Котов Г.Ф. Решением Ставки ГК дивизия была включена в состав 69-го стрелкового корпуса 20-й армии и направлена в район Смоленска.

4.07.1941 г. дивизия занимает оборону на рубеже Шилы, Казаки, Клюковка между Оршей и Витебском, а 13 июля ей было приказано при поддержке частей 5-го механизированного корпуса ликвидировать прорыв противника в районе Гапон и восстановить положение на своем участке обороны. С утра 13.07 части 20-й армии вели успешные бои с разрозненными группами танков и мотопехоты, прорвавшимися в глубину нашей обороны. Таким образом, с середины июля дивизия вступила в бои, и ее военная судьба была недолгой.

Еще 3 июня гитлеровский генерал Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Едва ли будет преувеличением утверждать, что компания против России выиграна за 14 суток». Как же он ошибался! Когда в Белостокском и Минском котлах сгорели наши приграничные дивизии, действительно могло показаться, что сопротивление сломлено. Но избежавшие окружения армии отходили, занимали новые рубежи, контратаковали. Из тыла подходили новые дивизии, которые тоже сгорали в этих боях, но держались на пределе человеческих возможностей.

Поредевшими были и немецкие дивизии. Например, воевавшая под Смоленском их 7-я танковая дивизия начала войну с 258-ю танками Pz.I, II, III и чешскими PzKpfw 38(t), а к Смоленску подошла со 164 танками, из которых 99 были трофейные советские, брошенные экипажами из-за отсутствия горючего.

Смоленское сражение началось 10 июля, и в первый же день танковые клинья немцев пробили нашу оборону. Конечно же, три наши дивизии без артиллерии и авиационной поддержки не смогли противостоять такому удару. Создалась угроза выхода немцев в тыл фронта. Контратаки наших дивизий и корпусов, измотанных в боях, немцев не остановили, и уже 15 июля они перерезали магистраль на Москву. 16-я, 19-я и 20-я армии оказались в мешке, охваченные с трех сторон.

Но завязли и немцы. Они не могли двигаться на Москву. Окруженные и полуокруженные советские войска не думали сдаваться. Немцы были хорошими, стойкими солдатами, но здесь они столкнулись с равными, а то и более стойкими.

Немецкий генерал Гюнтер Блюментрит вспоминал: «Близкое общение с природой позволяет русским свободно передвигаться ночью в туман, через леса и болота. Они не боятся темноты, бесконечных лесов и холода. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус 45 градусов Цельсия… Человек, который остался в живых после встречи с русским солдатом и русским климатом, знает, что такое война. После этого ему незачем учиться воевать».

Не стану рассматривать ход сражения, но не могу не сказать о тех, кто там, под Смоленском, уже побеждал, даже отступая. Остатки окруженных армий яростно пробивались из котла, им навстречу пытались пробиться созданные для этого группы войск. Сражение потеряло всякую форму и уже окруженные армии получали приказ наступать на Смоленск! Котел кипел, но не сдавался.

Губерт Коралла, ефрейтор санитарного подразделения 17-й танковой дивизии: «…Раненые русские валялись по обе стороны шоссе. Их третья по счету атака захлебнулась, и от криков тяжелораненых у меня кровь в жилах стыла!». Коралла получал приказ оказать помощь русским. Красные кресты санитаров были хорошо видны, но когда они продвинулись к раненым метров на 20, те открыли по ним огонь. Отползая, ефрейтор видел, «…как русские, выбравшись из кювета, поползли к нам и начали бросать в нас гранаты. …Они сражались до последнего, даже раненые и те не подпускали нас к себе. Один русский сержант, безоружный, со страшной раной в плече, бросился на наших с саперной лопаткой, но его тут же пристрелили. Безумие, самое настоящее безумие. Они дрались, как звери, — и погибали десятками».

Унтер-офицер Эдвард Кистер, командир отделения 17-й танковой дивизии о прорыве окруженных: «Они надвигались на нас без артподготовки, даже без офицеров во главе наступавших. Вопя осипшими глотками, они неслись вперед, и земля дрожала от топота их сапожищ. Мы подпустили их метров на 50, после чего открыли огонь, кося их рядами. Трупы громоздились друг на друга. Разбившись на небольшие группы, они, даже не пытаясь использовать рельеф местности, не прикрываясь, хотя местность вполне позволяла, двигались прямо на наши пули. Раненые кричали, но все-таки продолжали отстреливаться».

У немцев бытовало выражение: «Kein Blumenkrieg» — «война, где тебя не осыпают цветами». На нашей земле цветами они осыпали свои могилы. С начала войны под Смоленском Гитлер впервые был вынужден отдать приказ перейти к обороне.

Отступавшим нужно было не только пробиться к своим, но при этом еще и форсировать Днепр. От Смоленска дивизия уходила по смоленскому шоссе в сторону Соловьевой переправы, но не смогла пробиться и повернула на Ратчинскую переправу.

Из журнала боевых действий 5-го мехкорпуса 20-й армии: «С рассветом 3 августа переправа продолжилась, несмотря на огневые налеты немцев. В 9.00–10.00 начался ад: на переправы обрушилась авиация. К 11.00 переправы были разрушены, много машин и повозок на обоих берегах реки горело, деревня Ратчино была попросту сожжена. Переправа войск стала невозможной. Советские истребители появлялись над переправой дважды, с 4.00 до 4.30 и с 12.30 до 13.00, что было недостаточно для ее восстановления и тем более нормальной работы. Тем не менее к 16.00 3 августа из окружения по переправе вышло около 2100 человек из состава 16-й армии и около 1600 человек из 20-й армии».

В ходе сражения 233-я дивизия погибла почти вся, ее потери составили 11073 человека, а к своим прорвались всего 1640 человек. Павлу Крылову прорваться не удалось. Он попал в плен.

Персональная карта пленного была заведена на него в лагере военнопленных Stalag 312 (XXА/C), Thorn, Торн (Торунь), Польша. В ней есть сведения о дате рождения Крылова – 1.10.1913. Обычно родственники уже не помнят эту дату, а зачастую не помнят и год рождения. Был он небольшого роста – 153 см, гражданская специальность — слесарь. Служил в 684 артиллерийском полку, в плен попал 3.08.1941 под Смоленском, при пленении раненым не был. Девичья фамилия матери – Армянцева. При оформлении ему был присвоен персональный номер 3508.

В лагерь Крылов поступил в начале сентября 41-го, об этом можно судить по прививкам от оспы 12.9.41 и туберкулеза 22-27.09.41. В соответствующем разделе отметок о направлении его в рабочие команды нет, но на лицевой стороне есть пометки карандашом о какой-то лагерной строительной команде и «FXIA 5/2». XIA – это номер старого форта, их было несколько, и в них или рядом с ними также размещали военнопленных. Есть предположение, что рядом с фортом XI размещалась рабочая команда, которая строила железнодорожную станцию Торунь-Ключики. Это недалеко от станции. Видимо, об этой команде и сделана пометка карандашом. О чем запись «5/2», установить не удалось.

Жизнь Крылова в лагере не отличалась от множества таких же. Голод – самое яркое воспоминание у тех, кто это прошел. Бывший узник лагеря в Торне вспоминал: «Однажды раскрылись ворота и во двор въехал колесный трактор, тащивший два прицепа, наполненные доверху буханками хлеба! Прежде чем немцы успели спохватиться, прицепы окружила толпа изголодавшихся пленных, которые стали растаскивать хлеб, оказалось, он был весь покрыт, пропитан зеленой плесенью.

…Я тоже был в числе штурмовавших прицепы с хлебом и мне достались две буханки. Это удачно совпало с тем, что накануне мы разгружали вагоны, в которых были банки с рыбьим, довольно вонючим жиром. Обломав корки и куски хлебной мякоти, покрытые плесенью, мы слопали этот горький заплесневелый хлеб, макая его в вонючий рыбий жир».

Как и в других лагерях голод, холод, антисанитария и отсутствие медицинской помощи сгубили очень многих наших военнопленных.

26 декабря 1942 в лагерном лазарете от легочного заболевания умер и Павел Крылов. Хоронили умерших на лагерном кладбище недалеко от д.Глинки. Сейчас это мемориал, границ братских могил нет, на их месте установлены безымянные бетонные плиты с барельефом в виде звезды.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/