То, что смех продлевает жизнь, уже давно не просто голословное утверждение, а научно доказанный факт. Механизм положительного воздействия смеха на человеческий организм изучают многие ученые в разных странах мира.

Не думаю, что заслуженный артист России Николай Бандурин сильно заморачивается этими научными поисками. Не так уж много у него свободного времени. Он работает. И его работа продлевает нам жизнь и приносит в мир чуточку радости и тепла.

— Николай, сейчас вы известный и любимый многими зрителями артист. В эту профессию люди приходят по-разному. Для кого-то это случай, а для кого-то — мечта детства. Каким путем на сцену пришли вы?

— Безусловно, любовь к сцене появилась еще в детстве. У меня даже прозвище было «Райкин». У моих родителей было много виниловых пластинок с выступлениями Аркадия Исааковича, я их часто слушал, заучивая его монологи, а потом копировал. Мне очень нравилось, когда люди вокруг меня улыбаются или по-доброму смеются. И вот это детское увлечение и стало определяющим при выборе будущей профессии.

— Как родители относились к вашим сценическим опытам?

— Сначала им это нравилось. Потом они долго меня не понимали. А потом им опять понравилось. Во всяком случае, они никогда не были против моего желания учиться сценическому искусству. Более того, они меня во всем поддерживали и помогали. Я им очень благодарен за это.

— Зрителю вы наиболее известны как эстрадный исполнитель. Были опыты попробовать себя в других жанрах?

— Конечно, были. Как драматический актер я сейчас играю в двух антрепризных спектаклях: «Здравствуйте, я ваша теща» и «Большая зебра». Репетирую пьесу Александра Вампилова «Провинциальные анекдоты». Кроме того, я довольно активно снимаюсь в кино. В жизни вообще много интересных занятий. Будучи доцентом Московского государственного университета культуры, занимаюсь еще и преподавательской деятельностью. Но к эстраде я приговорен пожизненно. Это моя основная работа.

— Николая Бандурина сложно представить без его маленькой гармошки — концертино. На вашем персональном сайте ей посвящен целый раздел. Как появилась идея использовать ее в концертных номерах?

— Если говорить откровенно, эта идея нам была навязана в Ленконцерте. В 1986 г. артистов только разговорного жанра было 356 человек. Выделиться было непросто. Когда на художественном совете попросили исполнить что-нибудь более оригинальное, я с отчаяния взял гитару и спел какие-то куплеты еще из студенческих времен. Народу, по-видимому, понравилось. Предложили доработать. Вот тогда и появилась концертино. Я познакомился с Павлом Васильевичем Рудаковым. Он эту гармошку мне передал и научил на ней играть. Репетируя по двадцать пять часов в сутки, я за десять дней освоил этот инструмент. А потом снова был худсовет, после которого — работа в Ленконцерте.

— Достаточно долго вы сотрудничали с театром Евгения Петросяна «Кривое зеркало». Расскажите об этом. Почему вы ушли из проекта?

— Честно говоря, надоело скакать зайчиком. Уже не тот возраст. Когда Евгений Ваганович пригласил меня участвовать в проекте «Кривое зеркало», там было очень много креатива. Мы собирались все вместе, что-то придумывали, фонтанировали идеями. В какой-то момент это была лучшая юмористическая передача на телевидении. Но потом появились и другие более, на мой взгляд, продвинутые программы, например, «Большая разница» или «Прожекторперисхилтон», а «Зеркало» осталось на прежнем уровне, если не стало хуже. Оттуда ушли некаторые авторы и актеры. Исчезла та атмосфера легкости, непринужденности и балагурства, которая там была прежде. Мне искренне жаль, что так получилось. Идея была великолепная. Хотя, у меня складывается ощущение, что такие проекты долго не живут. Они рождаются, достигают своего пика, а потом, если и существуют, то существуют только по инерции.

— Кто работает над текстами частушек, исполняемых вами со сцены?

— Главным образом я сам. Хотя есть несколько авторов, которые мне в этом помогают. Я тесно сотрудничаю с Георгием Карповичем Териковым, нашим мэтром эстрадной драматургии, который писал еще для Рудакова с Нечаевым, и для многих других знаменитых исполнителей куплетов. Но все же основную часть работы приходится делать самому.

— Когда выпадает свободное время, чем вы любите заниматься?

— К сожалению, у меня его почти нет. И как ни странно, я этому рад. Я разучился отдыхать. Если такое случается, то, как сказал в одном из интервью Илья Олейников, занимаюсь «тупым, бессмысленным созерцанием собственного участка». Могу травку иногда на газоне постричь. А вообще я люблю на машине кататься.

— И какие автомобили предпочитаете?

— Долгое время ездил на «Ниссанах», сейчас приобрел «Вольво», и мне пока нравится.

— Как такая напряженная творческая жизнь отражается на жизни семейной?

— Мне в этом смысле повезло. С моей супругой мы вместе учились. Она эстрадная актриса. Правда, после окончания режиссерского факультета получила и еще и профессию режиссера. Сейчас она и мой директор, и мой продюсер, и мой помощник во всем. Она же взяла на себя все бытовые проблемы. Вы не поверите, но я не знаю, сколько сейчас стоит хлеб, и где и как заплатить за квартиру. В этом смысле я очень неприспособленный человек.

— В творчестве еще остались мечты?

— Моя дочь окончила ВГИК по специальности «сценариста». У нее есть немало хороших интересных сценариев. Мне очень хочется, чтобы они стали востребованы, и у нее сложилась судьба в кино. Было бы очень приятно еще не один раз сняться в фильмах по ее сценарию. Однажды это уже произошло. Я сыграл главную роль в фильме «Пожар». Надеюсь продолжить начатое дело.

— Какие впечатления у вас остались от нашего города?

— Потрясающие впечатления. Я в Раменском не первый раз. Сюда я приезжаю с завидной регулярностью. И с каждым разом замечаю, что город становится все краше и краше. Раменское хорошеет, и это правильно. Ну должны наши люди жить лучше. Пора уже.

Вячеслав Щедрин

Фото Яны Гарбузовой