Персона номера — Ольга Кормухина

Наша справка

Персона: Ольга Борисовна Кормухина

Место рождения: г.Горький (ныне — Нижний Новгород)

Деятельность: певица,актриса, поэтесса,режиссер

Жанры: рок, джаз, классическая музыка

У блестящей, талантливейшей певицы Ольги Кормухиной сейчас насыщенный творческий и гастрольный период. Публика истосковалась по искренним композициям и неравнодушным к зрителю артистам. Ольга Кормухина — глубоко верующий человек, умеющий идти по жизни не за выгодой, а за своим сердцем. Она осознанно делала глобальные перерывы в творчестве, чтобы не потерять себя в водовороте суеты. И сейчас ей есть, что сказать своей публике, которая так преданно ее ждала.

Мы встретились с Ольгой Кормухиной после феерического концерта в Жуковском ДК.

— Ваши родители не были профессиональными музыкантами. Известно, что в начале вашего творческого пути мама с опаской останавливала вас, а папа, напротив, оказал поддержку. Был ли у вас страх не стать успешной на музыкальном поприще?

— В моей жизни все складывалось само собой. Я не имела больших амбиций, меня все время кто-то подталкивал. Сначала по маминому настоянию я поступила в архитектурный институт. Во время учебы начала петь на смотрах и самодеятельных концертах — сначала студенческих, потом областных, и в итоге, неожиданно для себя, я получила гран-при на всесоюзном джаз-рок фестивале. Меня будто кто-то подталкивал к музыкальной деятельности. В конце концов, я услышала этот зов и решила начать музыкальную карьеру. Мама была против, а вот папа поддержал. Его таланты проявлялись во всем: он был одаренным инженером, замечательно рисовал, гениально пел. В юности он хотел быть архитектором, потом мечтал поступить в консерваторию. Получается, я исполнила две его мечты — поступила в архитектурный институт и стала певицей. Дедушка нередко говорил: «Кто же прославит нашу фамилию?» У нас мало однофамильцев, Кормухины — очень редкая фамилия. Однажды я сказала: «Наверное, я прославлю». Сказала, не подумав, а потом все вышло наяву. Если я чего-то очень хотела, у меня получалось.

— Вы помните свой дебют на сцене?

— Сначала я училась петь самостоятельно и довольно успешно справлялась с самым сложным репертуаром, в основном, конечно, мужским, потому что меня больше тянуло в рок и джаз-рок. Неожиданно в моей судьбе принял участие Олег Леонидович Лундстрем – один из известнейших в мире джазменов наряду с Каунтом Бейси и Дюком Эллингтоном. Пригласив меня в свой оркестр, он сделал мне предложение, от которого невозможно было отказаться. Уезжая из Нижнего Новгорода, его музыканты оставили мне пачку нот. За три месяца мне пришлось разобраться в том, что такое джаз. И мне это удалось. Я приехала на решающее прослушивание в Москву. Думала, что мне не на что надеяться: я была полноватой девушкой, недаром меня называли кустодиевской Венерой. А в оркестр Лундстрема пробовалось много претенденток-москвичек с серьезными связями, с Гнесинкой за плечами. И я подумала: раз мне ничего не светит, хоть оторвусь — покажу этим москвичкам, как в Нижнем девчонки умеют петь. Выдающийся пианист оркестра Лундстрема Володя Данилин сел за рояль, и я от души спела свой коронный номер «Спиричуэлс» и что-то из Билли Холидея. Тут весь оркестр хором закричал: «Олег Леонидович, берем эту претендентку!» Я была удивлена. Ведь помимо внешности я ужасно комплексовала, полагая, что у меня небольшой диапазон. Мы тогда параллельно работали с Ирой Отиевой, а она славилась своим очень высоким фальцетом, которого у меня тогда не было.

Я начала петь в оркестре. Чтобы получить временную прописку для работы в Госконцерте, мне пришлось поступить в Гнесинку. Сначала надо мной все подтрунивали. Помню, зашла в аудиторию Володи Коробки, который потом был педагогом на «Фабрике звезд», и вся его группа при моем появлении округлила глаза. Спустя много лет Володя вспоминал: «Забрела наглая толстая девка и спрашивает, что здесь еще сдавать, кроме специальности». Они мне отвечают: «А вы знаете, что вообще-то здесь люди по году занимаются и не бесплатно. И уже все пять мест распределены. Педагоги давно знают, кого возьмут». Я говорю: «Ну и хорошо». И все равно явилась на экзамены. А когда ходила по коридорам, до меня то и дело доносились пересуды: «Какая-то девка поступает, ее уже Лундстрем берет. Вы видели, кто она?» Никто на меня не подумал! Все удивились, узнав, что это я.

На экзамен я шла ва-банк. Жутко волновалась, потому что передо мной сидели самые крутые на тот момент звезды джаза, ездившие на международные фестивали за границу — Игорь Бриль, Юрий Чугунов, Александр Сенчук. И я всегда, чтобы не показать своего страха, выкидывала какой-нибудь фортель. В тот раз я тоже не удержалась и сказала: «Спиричуэлс», слова народные, музыка, наверное, тоже. Исполняет Бурлакова Фрося». Они все засмеялись, а я воспользовалась моментом и сразу, что называется, врезала «по низам» и удачно выступила. Потом мне говорят: «Хорошо. Теперь рассказывайте прозу или басню. Что вы приготовили?» Я отвечаю: «Какую басню? Мне про это ничего не говорили». Оказывается, там одновременно нужно было сдавать актерское мастерство. Я и тут не растерялась и говорю: «А можно я свои стихи почитаю?» Важно, что режиссер, который был главным оценщиком актерского мастерства, слышал раньше, как я в кулуарах резко выражалась. И он тогда зарекся по моему поводу: «Эта — попадет сюда через мой труп!» И вот он сидит в жюри. Когда я прочла свои стихи, он спросил: «А можно еще?» Я прочитала еще. Он: «А еще?» Тогда ему вся комиссия говорит: «Вот она поступит и будет читать хоть на каждом занятии». И, как ни странно, он поставил мне «пять». В итоге я, единственная из всех, каким-то чудом сдала все экзамены на пятерки, даже сочинение, и без проблем получила дополнительное шестое место. После этого моя жизнь стала похожа на вечный карнавал.

— Вернувшись на сцену с обновленным вдохновенным материалом, вы не остались в стороне от помощи юным талантам, в частности, не прошли мимо «Фабрики звезд». Каким образом, на ваш взгляд, лучше прививать молодежи общечеловеческие и духовные ценности, чтобы они жили осознанно и пели не только о примитивной любви и сомнительных увлечениях?

— Ребятам, которые целятся достичь успехов в творчестве, я советую много петь. Надо просто петь — везде, куда позовут. И даже там, куда не зовут и куда не пускают. Когда люди приходят ко мне на репетицию, я распеваюсь и говорю: «Вот так звучал бы мой голос, если бы я над ним не работала». И пою обычным голосом, каким поют все. Говорю: «Зато это формат для «Русского радио» или «Шансона». А теперь я запою голосом, который выстрадан». Когда наглядно видно это отличие, становится понятно, что пение — это большой труд. Плюс нужно много читать, необходимо очень много думать и общаться с корифеями музыки, которые через многое прошли и многое знают. Надо быть губкой, которая впитывает в себя лучшее. Потом можно отжать то, что не нужно.

Так вот, в студенческой джаз-рок-группе меня заметил Анатолий Кролл из оркестра «Современник», где пела Лариса Долина. Многим запомнилось участие этого коллектива в съемках фильмов «Мы из джаза» и «Зимний вечер в Гаграх». И так получилось, что я, студентка первого курса, работала в лучших оркестрах страны — у Лундстрема, у Кролла, у Бриля, да еще и в джаз-рок группе в Гнесинке. У меня было много практики.

Недаром Ричи Блэкмор из «DeepPurple» говорил: «Кто не знает классики джаза, тот не рок-музыкант». Я с ним абсолютно согласна. Ведь этот драйв не берется из ниоткуда, поэтому русский рок такой бедный. Если западные музыканты растут интеллектуально, то нам мысль о развитии надо вколачивать и вбивать в себя. Допустим, в Англии кто-нибудь запоет русскую народную песню, и вы ее не узнаете. Вы же не скажете, что это английская русская народная песня? Нет, вы скажете, что это чушь. Просто исполнитель ничего не понял о русской народной песне. То же самое с русским роком. Сейчас так зачастую называют то, что к року не имеет никакого отношения. Это может быть бардовской песней, шансоном, эстрадой, но не роком!

У нас очень мало настоящих рок-групп, как правило, малоизвестных. Они сейчас только начинают появляться. К примеру, мне нравятся «Братья Поздняковы». Но у таких коллективов другая болезнь роста — они почему-то решили, что рок нужно исполнять только на английском языке. Конечно, это делать проще, но я говорю: «Вы поймите, ребята, там мы никому не нужны со своим плохим английским и своей допотопной музыкой». На Западе уже все ушло далеко вперед. Мы еще в телеге ковыряемся, а они уже на ракете летают. Надо хотя бы достойно догонять! Но вот работать над собой наш народ не любит. Более того, у наших рокеров есть такая нехорошая черта: они любят издеваться над теми, кто намного профессиональнее их и серьезно относится к музыке. Была раньше такая поговорка «Чем пошлее, тем башлее», то есть выгоднее. Сейчас это, к сожалению, можно отнести и к русскому року. Я все могу понять: можно сочинить специфическую мелодию, сделать скидки на текст, но надо хотя бы попадать в ноты и ритмично играть!

— Расскажите о фестивале «Остров».

— Моя задача — поддержать талантливых музыкантов, чтобы о них узнало как можно больше людей. Для этого я провожу свой фестиваль «Остров», где вместе с известными артистами выступают очень талантливые ребята. Удивительно, но все отмечают, что на нашем фестивале нет качественной разницы между известными и молодыми группами.

Профессионалов надо растить с детства. Раньше этим занимались всевозможные кружки. В институтах и даже в ПТУ существовали свои ансамбли, их обеспечивали аппаратурой. Было много возможностей выявить таланты на различных конкурсах и концертах. Ребята знакомились друг с другом, объединялись в коллективы. Большинство классных отечественных групп появилось в 1980-е годы, мы очень хорошо тогда развивались. За нашими ребятами даже приезжали промоутеры из-за границы. На фестивале «Интершанс» мне поступило семь заграничных предложений. И все бы хорошо, но нашу музыку убило не просто отсутствие здорового менеджмента, а гаденькое отношение к человеческой душе, к профессии, желание заработать без труда. Для многих жизненным девизом стали слова: «После меня хоть потоп». «Ласковый май» и подобные коллективы — это не смешные, а жалкие явления, не имеющие к музыке никакого отношения! Это школьная самодеятельность для девочек-тинейджеров, к сожалению, вырастающих на таких песнях в женщин с несостоявшейся судьбой. Пусть они не обижаются, но судьба ведь так и не сложится, если слушать подобную музыку.

Надо программировать себя на здоровую, красивую женскую историю. Для этого нужно слушать другую музыку и другие тексты. «Не позволяй душе лениться! Чтоб воду в ступе не толочь, душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь!» — очень хорошие стихи. Даже желая испечь хороший торт, надо как следует поработать и сделать очень многое правильно, чтобы потом все пальчики облизывали!

Беседовала Ольга Гарина-Покровская

Фото Дмитрия Юханова