С каждым годом количество поклонников конного спорта значительно увеличивается. Общение с добрыми, сильными и ласковыми существами, порой своенравными и норовистыми, очищает души и взрослых, и детей от зла и негатива, которыми, увы, богат окружающий мир. Огромнейшую роль в процессе общения людей и лошадей играет опытный наставник. Евгений Аронович Крачек – тренер удивительный. Это человек, который пронес безграничную любовь к лошадям через всю свою насыщенную жизнь. С раннего детства он отдал им свое сердце, и теперь с трепетом прививает эту любовь своим юным ученикам, которых за время его работы сменилось уже несколько поколений. Евгений Аронович подарил и нам удивительное путешествие в мир своих красочных воспоминаний, каждое из которых, без преувеличения, — отдельная жемчужина в его яркой судьбе.

Досье Е.А.Крачека

 Профессиональная деятельность:

— тренер по конному спорту Раменского республиканского ипподрома;

— координатор по международным выставкам в компании DHL

Образование: МГПИ им.Ленина, МГПИИЯз им. Мориса Тореза

Дата рождения: 25 июня 1956 года

Место рождения: г.Москва

Семейное положение: женат, двое детей

Увлечения: горные лыжи, охота

— Евгений Аронович, кто привил вам любовь к лошадям?

— Мой папа. Его детство прошло на Украине, в городке Борзна Черниговской области. Мой дед держал в хозяйстве трех лошадей, и папа с раннего детства ездил верхом, особенно любил играть на лошадях в Чапаева. Мальчишки просто ездили от дома к дому, даже без седел, дрались на деревянных шашках. Папа захватывающе рассказывал, как был атаманом. Сначала я просто слушал, не понимая, о чем именно он говорит. Когда же мне исполнилось два года (мы жили тогда в поселке Кратово), папа купил мне деревянную лошадку.

В 1958 году мы переехали в Москву и обосновались в районе Перово. Однажды я увидел живых лошадей. Их водили цыгане, которые продавали удивительно вкусные леденцы-петушки, я их очень любил. Как-то раз папа мне предложил: «Попробуй, погладь лошадку». Я говорю: «Пап, я боюсь». А он ответил: «Не бойся! Потому что лошадка любит добрых и смелых». Этот принцип общения с лошадьми — до сих пор основополагающий в моей жизни. Я прививаю детям любовь к лошади и поясняю им, что доброта спасет мир, но при этом нужно быть храбрым. Человек смелым не рождается, он таким становится, воспитывается. И я вношу маленький вклад в то, чтобы дети себя утвердили в этой жизни. Ведь и у меня внутреннее становление началось с папиного воспитания.

— Как ваша семья попала в Кратово?

— Начиналась Великая Отечественная война, фашисты наступали на Украину. Многие, кто помнил немцев по Первой мировой, твердили: они добрые. А дед мой, прошедший эту войну, говорил всем: «Нет, фашисты другие, они убивают комунистов, партизан, евреев – надо бежать. Как хотите, а я свою семью увожу». Несколько семей погрузили грудных детей и немощных стариков, нехитрый скарб и поехали с телегами на восток. В дороге было немало опасностей. Папа рассказывал о таком эпизоде: ранней осенью 1941 года их путь лежал через меловые горы под Курском, съехать с которых не представлялось невозможным. Шли дожди, и дорога была очень скользкой. Перед крутым спуском дед остановил обозы и велел мальчишкам рубить стволы берез и вставлять их в колеса, чтобы телеги не перевернулись с горы, а медленно спускались с нее. Лошадям даже покрыли головы мешками, чтобы они не боялись. Прежде по той же дороге неслась красноармейская фельдъегерская двойка с деньгами. На следующий день они увидели ее разбитой, деньги были разбросаны по обочинам.

Примечательный случай произошел с папой в годы войны. Красная армия отступала под Воронежем, и вышел приказ увозить раненых. Деду пришлось оставить семью с грудным племянником на обочине. Раненых погрузили в телегу и повезли в ближайший госпиталь. На обратном пути началась бомбежка. Мой отец сидел в телеге, и когда лошадь понеслась куда глаза глядят, он обмер от страха. Вскоре наступила ночь, а он не знал, где оказался. Слез с телеги, посмотрел на старую лошадь и заплакал, маленький ведь был – всего 12 лет. Он плакал и целовал лошадь – единственное живое существо во мраке ночи. Потом сел в телегу, бросил поводья и уснул от усталости и страха. А лошадь развернулась и пошла одной ей ведомым путем. Утром она уже стояла в том месте, откуда начался их путь до госпиталя. Вот какая память у лошади! Она помнит, где дом, где конюшня, где останавливалась в последний раз… Это удивительно.

В годы войны семья отца жила в Киргизии, а впоследствии переехала к родственникам в Подмосковье.

— А почему состоялся переезд вашей семьи в Москву?

— До 1962 года район Перово не входил в состав Москвы. Мы переехали в поселок Чухлинка Московской области. Именно там, в тоннеле, на пересечении станции Чухлинка с Казанской железной дорогой цыгане торговали керосином и держали лошадей. Папа обычно брал меня с собой, когда ехал на велосипеде за керосином, и там я впервые столкнулся с этими животными. Пока он стоял в очереди, я бродил по конюшне. Там я научился ухаживать за лошадьми. Сегодня я учу всех своих воспитанников чистить, седлать, бинтовать лошадей, объясняю, зачем нужно складывать бинты, чистить седла, уздечки.

— Когда вы начали заниматься конным спортом?

— В спорте важно попасть в правильные руки. Я начал заниматься в 1972 году. Мне посчастливилось учиться в конно-спортивной секции Тимирязевской академии, где в те годы работал Василий Алексеевич Лобачев, который был ординарцем у самого Буденного. Он помнил старых кавалеристов царской закалки. Я перед ним — офицером Красной армии – был маленьким, незаметным человечком. Но он взял меня под крыло, начал особым образом учить, сердце мне отдавал. Я сейчас стараюсь быть таким, как они, те великие учителя.

Другим моим великим учителем стал подполковник Николай Алексеевич Ситько, который был участником трех Олимпийских игр и готовил лошадь на парад Победы для самого маршала Жукова.

— Что для вас значит конный спорт?

— Конный спорт – это романтика. Любовь к лошади привела меня в конный спорт. Иначе и быть не могло.

— А как давно вы работаете на Раменском ипподроме?

— Я здесь с 1991 года. Прежде около 7 лет работал в Москве — в конно-спортивной школе в Сокольниках. Тренировал иностранных дипломатов ведущих посольств Европы, прежде всего, Франции, Австрии, Швейцарии, Великобритании, США, Мексики, Испании. Когда я перешел на Раменский ипподром, мои ученики сказали: «Евгений Аронович, мы пойдем за вами куда угодно». И они поехали за мной в Раменское, выбили разрешение Министерства иностранных дел на право проезда через Жуковский (в то время он был закрытым городом). Практически 10 лет я работал здесь именно с ними, с прежними учениками. А затем стали приходить новые воспитанники.

— Как вы считаете, с какого возраста детей можно приводить в секцию конного спорта?

— Гимнастикой или акробатикой ребенок начинает заниматься с пяти лет. Если он начнет в 15-20, считается, что он уже бесперспективен. А в конном спорте известны случаи, когда люди начинают тренироваться и в 20 лет, и позже — ограничений нет. Даже на Олимпиадах бывали случаи, когда спортсмены в возрасте 60 лет выигрывали медали. С ребенком можно начинать заниматься, когда у него созреет для этого интеллект, когда он начнет понимать, что лошадь – живое, умное существо, с которым нужно наладить общение, это не просто игрушка для развлечений. Не менее важно найти хорошего тренера.

— На ваших занятиях чувствуется особая атмосфера. Такие люди подобрались случайно или сплочение учеников — это результат правильно подобранной стратегии?

— Я хочу пояснить, почему здесь такая дружелюбная атмосфера. В центральных московских клубах идет поток, конвейер. Там главное — не люди, а деньги, там нет души. Основной целью в столице является привлечь больше народа, и не особенно важно, как себя чувствует отдельный человек: упал – и ладно, перелом – ничего страшного. А здесь отношения выстроены по-другому. Для меня в центре внимания – человек. Мой давний ученик, а во многом и учитель, американский бизнесмен Роберт Шенк, сравнивая занятия в Москве и в Раменском, как-то сказал: «Они видят на лошадях только деньги, а ты видишь людей».

В прежнем клубе, чтобы убедить дипломатов остаться, местные функционеры предлагали им: «Мы дадим вам выезженных и послушных лошадей, лучших тренеров!» Дипломаты мягко отмахивались: «Не нужно нам никого, у нас есть свой тренер, и мы останемся с ним». У меня до сих пор хранятся благодарные письма из многих посольств. Дело, наверное, не только в том, что я владею иностранными языками, но и в подходе к людям, для меня это особенно важно. Но знаете, что самое удивительное? Мои воспитанники, которых я тренировал, сами научили меня правильному доверительному подходу к людям, обучили правильно расставлять приоритеты.

Один из моих воспитанников, директор Франко-Советской торговой палаты Бернар Амет, в юности окончивший пажеский корпус в Париже, основанный еще Наполеоном, а также университет в Сорбонне, однажды взял меня за руку и доверительно сказал: «Никогда не покидай манеж и своих учеников во время занятий. Ты тренер и должен всегда быть в манеже».

— Как получилось, что вы выучили три иностранных языка?

— Честно вам скажу, я не владею языками в совершенстве. В школе и институте учил немецкий. После института окончил вечерний факультет дипломированных специалистов Московского педагогического института иностранных языков им.Мориса Тореза. Когда я начал работать тренером с дипломатическими представительствами, мне было интересно не просто проводить тренировку и объяснять им обыденные спортивные вещи. Еще более увлекательно было общаться с ними! Я понял, что без владения английским и французским ничего не получится, и пошел на языковые курсы. А поскольку я работал с дипломатами, они помогали мне выполнять контрольные работы и развивали мои разговорные навыки. Часто они уговаривали меня: бросай ты эту Россию. А я думал: это ж предательство какое-то, это же Родина, у меня же дедушка воевал…

— Яркие страницы вашей биографии связаны с работой в цирке и со съемками в кинофильмах. Что вас привело на съемочную площадку?

— Мне посчастливилось принять участие в съемках порядка 10-15 фильмов. В первую картину, где я снимался (она называлась «Тачанка с юга»), нас пригласили просто как спортсменов-конников. В фильме «Аукцион» я делал подсечки. По сценарию лошадей увозят в Германию, а табунщики успевают угнать их в горы. Но фашисты догоняют, и нужно спасать этих животных.

Особенно мне запомнились съемки фильма о Несторе Лакоба «Колокол священной кузни» в Абхазии под Гудаутой, где я прыгал со скачущей лошади в удаляющийся конный экипаж.

Известный комичный эпизод с моим участием, который часто вспоминают знакомые, связан с фильмом «Всадник на золотом коне», который снимали в 1979 году. Режиссер Журавлев пригласил на съемки актрису Иру Малышеву — худенькую девушку. Мне она показалась очень элегантной, томной, задумчивой. По сценарию ей нужно было скакать и прыгать через горящие бревна на арабской лошади. Для этого нужны были навыки, а она боялась. Кроме того, если актриса упадет с лошади и травмируется, съемки надолго остановятся, что недопустимо. Режиссер пригласил из Москвы дублершу. Оттуда приехала пятиборка с массивными плечами, статной фигурой, которая никак не соответствовала фактуре нашей актрисы. А нужно было срочно снимать, техника простаивала! Что делать? И тут увидели меня. Журавлев говорит мне: «Мы тебе усы сбреем, фатой накроем, и поскачешь вместо актрисы». Нарядили меня в ее платье, одели фату и парик с косами, и я стал ее дублером.

Фильм «Всадник на золотом коне» снимали в Башкирии и в Крыму. При съемках использовалась очень дорогая французская камера, при проекции создававшая стереоэффект. В одном из эпизодов лошадь должна была ворваться в кадр. Режиссер говорит: «Ты должен проскакать прямо рядом с камерой и повернуть вон в том месте!» Я возражаю: «Вдруг задену!» Он отвечает: «Не бойся, лошадь не дурочка, на камеру не полезет». И я очень хорошо помню, как скачу, как поворачиваю – все получилось успешно. Через полгода начался монтаж. Знакомая монтажница говорит мне: «Слушай, рука-то в кадре волосатая, а вроде должна быть Ирина…» Я в недоумении – что делать. Она мне: «Может, вырежут, а может, пойдет в фильм». Так получилось, что этот казус в фильме остался.

На съемках жизнь преподнесла мне удивительный подарок: я познакомился с людьми-легендами. Не только потому, что они — актеры, ставшие знаменитыми, но прежде всего потому, что это были великой души личности. В июле 1978 года на Одесской киностудии мой наставник Петр Диомидович Тимофеев познакомил меня с Владимиром Высоцким, гремевшим тогда на всю страну и за ее пределами. А он так просто похлопал меня по плечу и, зная, что я каскадер, доверительно сказал всего одну фразу: «Ну, ты там поаккуратнее…» Кто я был для него, чтобы относиться ко мне столь участливо? Да никто! Но он был таким – искренним, открытым. В 1979 году на съемках в Башкирии я познакомился с Петром Глебовым, исполнителем роли Григория Мелехова в фильме «Тихий Дон». И за такие встречи я бесконечно благодарен судьбе.

Что касается работы в цирке, она требует большой выносливости, физической и моральной силы и, конечно, любви к животным. Джигитовке меня научил Руслан Кантемиров. Благодаря лошадям я объездил территорию всего Советского Союза.

— Правду ли говорят, что лошади по степени любви и преданности опережают собак?

— Не соглашусь. Мы часто очеловечиваем лошадей. В животном мире соотношение объема мозга к общему весу тела говорит о развитости животного. Например, дельфины имеют первенство среди животных, потому что объем их мозга по отношению к массе тела больше, чем у какого-либо другого животного. Собака, безусловно, более развитое животное, чем лошадь. И на самом деле, лошадь лучше знает свою конюшню, дом и более предана им, чем своему хозяину. Об этом есть прекрасная книга Бернгарда Гржимека «Животные – жизнь моя». Но в истории бывали случаи, когда эти животные показывали сильную преданность, особенно кавалерийские кони, шедшие с хозяином и в огонь, и в воду.

— У вас лично есть любимицы среди лошадей?

— У нас была старая рыжая кобыла – одноглазая Регина. Я ее очень жалел, а жалость и любовь идут рядом. Был еще любимый конь Самрат.

— Случайны ли имена, которые дают лошадям?

— В русском рысистом коневодстве, основанном графом Алексеем Орловым-Чесменским, первая буква имени лошади — от матери, в середине – от отца. А у верховых лошадей первая буква – по имени отца, а в середине – от матери. Например, донского коня, на котором я выполнил IIразряд, звали Зачет. Папу этого коня звали Задорный, а маму – Честь.

— Сколько лошадей и жеребят находится под вашим попечением?

— В группе десять голов. Есть пока не заезженные жеребята. В год или чуть раньше их отнимают от кобыл. Важно учитывать, что есть породы раннеспелые (например, арабские скакуны и английские чистокровные – они уже в два года готовы к обучению) и позднеспелые (ганноверские, гольштинские, тракененские лошади). В зависимости от этого и начинается подготовка лошадей к объездке.

— А кто занимается объездкой лошадей?

— Это дело берут на себя спортсмены-профессионалы. При заездке очень важно не травмировать удилами нежные губы лошади. Она уже знает, что такое седло, но не привыкла к весу человека. Лошадь приучают постепенно. Сначала кладут чепрак, затем седло, на него — сначала кладут тяжелый мешок, чтобы лошадь почувствовала вес, потом человек ложится на живот поперек седла.

Мне приходилось заезжать молодых лошадей в Олимпийском центре подготовки. И я нередко падал. Вроде перед тобой спокойная двухлетняя лошадка, но как только ты на нее сел, она преврашается в ракету, и ты улетаешь с нее в противоположный конец манежа, каким бы чемпионом ты не был. Поэтому лошадь учат не спеша, не травмируя ее. С ней нужно обращаться, как с ребенком, очень важны первые шаги к тренировкам. Я стараюсь больше поощрять животное и меньше наказывать.

— Скажите как профессионал, давно работающий с лошадьми, чем отличаются по характеру кони разных пород?

— Исторически человек, селекционируя породы лошадей, старался сделать их добрыми. Потому что лошадь была важным помощником в сельском хозяйстве и на войне. Есть породы, которые априори не могут быть злыми, например, тракененская порода. Ее вывел король Пруссии Фридрих Великий. Тракенен – это маленькая деревня под Кенигсбергом (ныне Калининград). Фридриху была необходима кавалерийская лошадь – крепкая, храбрая, резвая. Чтобы вывести таких лошадей, он проводил селекцию, скрещивая разные породы. Если лошадь была идеального экстерьера, прекрасной резвости, храбрая, но при этом была злой, Фридрих приказывал не использовать ее в селекционной работе. И сегодня конный спорт требует покладистую, добрую, внимательную лошадь. Эти принципы были заложены в культурном коневодстве всех европейских стран.

Беседовала Ольга Гарина-Покровская

Фото Дмитрия Юханова