От Малого к Большому

Вы верите в судьбу?! А в то, что мы сами выбираем ее, порою, не ведая того?! Возможно, судьба дает нам подсказки, выставляет указатели, направления движения, и кто-то их видит, а кто-то с упорством, достойным иного применения, идет по не своему пути, ломает жизнь и себе, и другим?! Я не знаю ответов на эти вопросы. Но, поверьте, нет ничего печальнее на свете, чем человек, занимающийся не своим делом. Без профессиональных успехов и состоятельности в деле, которому ты служишь, быть счастливым невозможно. Впрочем, желающие могут в конце этого предложения поставить свой знак препинания: многоточие или  вопрос.

Нарисовать свое будущее

Евгений Скобилев — наш земляк, коренной жуковчанин 38 лет. Как и все творческие люди, подвижен, моложав, интересен в общении. В квартире висят только его картины, их немного, но все они необыкновенно хороши: портрет Моцарта не хуже, чем  в Большом зале Московской консерватории, Николай II, как живой, смотрит с полотна чуть грустно и с легкой укоризной, а про портрет мамы — самого главного человека в его жизни, в Одессе бы сказали: мне б такой!

Женя — профессиональный художник, выпускник Московского театрального художественно-технологического училища. Сейчас он работает в самом главном театре страны — в Большом театре, а сразу после училища его пригласили в Малый.

В 90-х нагрянувшая перестройка поменяла приоритеты и усложнила повседневную жизнь людей настолько, что о театрах они на время забыли. Многие искали и не находили работу. Женя нашел, удачно совместив заботу о хлебе насущном с возможностью духовного роста и осмысления того, что же происходит вокруг нас и в душе. Но все это будет потом, в период взросления и становления.  Вначале было детство.

Он любил все делать своими руками, рисование было частью его детских интересов. Однажды, когда ему было лет 8-10, он увидел дома большую и хорошо иллюстрированную книгу о Москве. Долго листал и почему-то остановился на цветной фотографии Большого театра. Достал карандаш, ручку, линейку и методично, шаг за шагом, кирпич за кирпичиком срисовал парадный фасад со знаменитыми колоннами и тройкой наверху. Очень умело,  ровными линиями. Пожелтевший рисунок сохранился до сих пор. 

Почему из сотен фотографий он выбрал именно Большой театр? Что это — взгляд маленького мальчика в свое будущее? Почему из множества детских рисунков сохранился именно он? А может быть все просто — он по-детски, интуитивно нашел  свой «Монблан», свою вершину и шел к ней долго, трудно и упорно.

Незабываемый период

С 1997 г. по 2003 г., шесть лет Женя работал иконописцем в Троицком храме г. Раменское. Большая икона Спасителя перед алтарем, практически все иконы левого предела во имя Петра и Павла, знаменитое повторение рублевской Троицы на фасаде здания, над входной дверью — все это написано жениной рукой. С благословения благочинного церквей Раменского района о. Алексия Пономарева он писал иконы и для других храмов района. В те годы начинал строиться храм в п. Ильинский. По просьбе о. Павла, который был тогда настоятелем, Женя написал более 30 окон для Ильинской церкви.

— Женя, для тебя эти годы были, очевидно, не просто временем пережидания перемен?

— Конечно, я пришел работать в храм сознательно, с большим желанием обрести опыт —  профессиональный и человеческий. Иконопись — это не просто живопись, это образ жизни. Я ходил на службы, молился, постился, много читал, просил благословения на ту или иную работу, общался с церковнослужителями. Мне было всего 22 года и  меня, как и многих в эти годы, волновали вопросы смысла жизни, моего места в этом огромном и сложном мире.

— Ты нашел ответы?

— Не на все. Но я повзрослел, обрел незабываемый опыт, приобщился к чтению книг, о которых ничего не знал. Что-то открывал и продолжаю открывать для себя заново.

Для меня это храм!

— Женя, ты работаешь в Большом театре. Многие мечтают побывать там хотя бы однажды, а ты каждый день открываешь его двери. Привык?

— Я сохранил и восторг, и гордость за место, где  служу. Для меня Большой — это храм! Храм искусства, красоты, изящества. Мы живем сейчас в таком мире, когда человека трудно чем-либо удивить: космос, телевидение, интернет, можно он-лайн видеть и общаться с человеком, который за десятки тысяч километров от тебя. И только настоящее искусство: живая музыка и талантливое, красочное зрелище на сцене способны вызвать истинный восторг. Поверьте, ни что не может сравниться с тем, что видишь вживую, а не через картинку.

— Ты помнишь свою первую работу в Большом?

— Конечно, это были декорации к балету «Утраченные иллюзии». Я рисовал улочки Парижа и огромное небо над ним.

— Для каких еще постановок ты рисовал декорации, оформлял сцену?

— Недавняя премьера — балет «Онегин», до этого — балеты «Щелкунчик», восстановленный Юрием Григоровичем «Спартак». Кстати, работая над последним, я познакомился с ним. Знаменитому балетмейстеру и хореографу уже глубоко за 80, а он помнит все детали спектакля, не просто тона, оттенки декораций. Из опер могу назвать «Бориса Годунова», «Травиату».

— Над чем ты работал перед уходом в отпуск?

— На 8 ноября назначена новая премьера — балет «Марко Спада» Пьера Лакотта. В первой постановке французского хореографа танцевал Рудольф Нуриев. Музыка Обера. Часть декораций уже готова.

— Как выглядит рабочее место художника Большого?

— Живописная мастерская, в которой я и мои коллеги работаем, это огромная зала метров 40 в длину и около 30 в ширину. На полу растянуто предварительно подготовленное полотно столь же масштабных размеров. Я работаю стоя, на ногах. Краска уходит ведрами, а самую большую кисточку мы называем «дилижанс». Чтобы посмотреть на то, что у тебя получается, надо забраться на мостик. Их у нас два. Только когда декорация полностью готова, ее поднимают и устанавливают вертикально.

— Потрясающе! Какое же надо иметь пространственное воображение, чтобы  не испортить полотно!

— Это называется — профессионализм.

— Ты ходишь на премьеры, для которых готовишь декорации?

— Обязательно, но то, что мы чаще всего смотрим, называется «прогоны»: последняя генеральная репетиция с костюмами и оркестром.

— Вокруг Большого в последнее время было так много шума, скандалов. Как к ним относятся «изнутри»?

— Никак! Нередко узнают о них из СМИ. Понимаете, если раньше в Большом ставили 2-3 премьеры, то сейчас — до 10 в год. Колоссальная нагрузка на всех, а про артистов и говорить нечего, репетиции, много репетиций.

— О чем ты мечтаешь?

— В профессиональном плане мне и мечтать не о чем, я работаю в лучшем театре страны. Вы только представьте, сколько талантливых и известных в мире людей работают в этих стенах! Смею мечтать лишь об одном — познакомиться с ними поближе. Как сказал кто-то из великих: самое большое счастье на земле — это счастье человеческого общения.

Ирина Никитина

Фото Евгения Скобилева и из семейного архива