История любого населенного пункта складывается из многих фрагментов. Здесь и события, и люди, и, так сказать, события глазами этих людей.

Аксеново встретило меня дремлющим покоем улиц, искрящимся снегом и таким свежим, и даже вкусным воздухом, какой присущ только деревне. Кто лучше всех может рассказать о том, как текла и менялась здесь жизнь?  Конечно, те, кто много лет прожил на этой земле.

Слева направо: Валентина Александровна, Антонина Тимофеевна, Антонина Федоровна.

Я сижу в чистенькой светлой комнате, напротив меня — три бабушки. Они родственницы  тетя, племянница и тетина золовка. Тетушке, Антонине Тимофеевне Зайцевой, идет 91й год. Она всю жизнь прожила здесь, в этой деревне.

— Деревнято все такая же,  говорит она,  только домов прибавилось, да кирпичных стало много, а раньшето все из дерева строили… А крыли дранкой, дранку сами делали, у нас вот на дворе станок стоял.

У нее ясный ум и молодые, искрящиеся смехом глаза. А ведь на ее долю выпало немало испытаний, и не только физических.

Антонинастаршая

— Родилась в 1921 году, с семи лет осталась сиротой. Жила со своим отцом и братьями. Несколько лет проучилась в местной школе, потом — работа, неустанный труд.

Сейчас вон сколько техники развелось, работай и радуйся! А мы как, помню, навоз да торф на санках таскали через всю деревню… На один конец — на весы, потом на другой конец, в поле. Иногда на быках везли. Бык иной раз ляжет посередь дороги, а ты стой, жди, пока сам встанет. Хоть плачь, хоть кричи, сама его не подымешь…

Войну она вспоминает без слез. Некогда было плакать, надо было работать.

— Как немец подошел к Москве, нас отправили на трудовой фронт, окапывали мы Москвуреку, чтоб танки не прошли. Бывало, самолет немецкий летит, строчит из пулемета, а мы все брык на землю и ползем как червяки. А ночью в убежище прятаться ходили.

Потом ее отправили на торфоразработки.

— Зима была, холодно. Лед снимали, в яме стояла машина с лентойтранспортером. Одни девчата там работали, стояли в яме, кидали торф лопатами. А как с болота отпустили, в колхоз пошла…

Работа и в колхозе никак не походила на синекуру. С утра до ночи, мороз в ту зиму был чуть ли не 40 градусов, а хлеба работники получали по маленькому кусочку. Дрова на себе таскали… И все равно выжили. Наверно, потому, что хотели жить.

— Работали за «палочки», сеяли, пололи. Ополки собирали и домой несли, корове. Тогда не давали сено косить даже у дома. Косили в лесу, на болоте, по ночам…

После войны Антонина Тимофеевна вышла замуж, родила четверых детей. В 55 лет стала пенсионеркой, но продолжала работать — в булочной. У нее 8 внуков и 5 правнуков. Дом, в котором она сейчас живет, муж строил сам.

— А дедушкато мой помер, четыре года как,  грустнеет моя собеседница.

В разговор вступает ее золовка, Валентина Александровна Бычкова:

— Я вот вам про жизнь колхозную тоже расскажу…

Валя-Валентина

— Как я школу окончила, послали нас в колхоз работать, сено грести. Силто не было, конечно, мало я нагребала, а другие женщины другой раз и обижались, что я так мало сделала. Собирали сено, на волокушу грузили и -к стогу. Высокие стога метали, сначала еще легко, а как высоко поднимется стог, вилы с сеном  приходилось сначала на ручку ставить, а потом только подымать, а они тяжелые! Еще картошку мы раскидывали по лункам, а потом, как созреет, копали вручную, на целый день в поле уходили бригадой, особенно когда на дальнем поле работали. Морковь, бывало, сеем, две девчонки впереди идут, маркером бороздки чертят, а я и еще две следом бегом бежим, сеем семена. Семян мало, с песком их перемешивали, чтобы сеять легче и быстрее было…

В этом был определенный плюс — редко посаженная морковь вырастала крупной и ровной. Еще в колхозе выращивали помидоры, капусту… Богатым был колхоз, но и сколько же трудов в это богатство народное было вложено!

— Колхоз сначала был тут, «Путь Ильича» назывался. Потом расформировали его, перевели в совхоз «Белая дача». Нас возили работать в теплицах,  продолжает делиться воспоминаниями Валентина Александровна. В самом низу теплицы лук сеяли на зелень, так я работала чуть не лежа, под стеллажи вниз залезать приходилось…

В 60-м году аксеновские трудовые ресурсы перешли к опытному хозяйству «Коренево». Появились копалки, потом и комбайны. Работать стало немного легче, но все же колхозная жизнь — отнюдь не сахар.

Аксеново продолжало жить и своей, внутренней жизнью. Чего только не происходило там! Были свинарники, и тут как начал ктото свиней красть! По словам бабушек, в деревне тогда стало «совсем весело»…

— Нам тогда паспортов не выдавали, чтоб мы в колхозе работали, в город не сбегали,  говорит Валентина Александровна. Сначала и зарплаты не было, палочкитрудодни. Надо было 400 трудодней в год выработать. Както три наших женщин не выработали, так их арестовывать приехали. Одна на сносях, побоялись ее везти, вдруг рожать начнет. Оставили тут. А двоих увезли… Как в совхоз перевели нас — начали деньги платить…

В конце 60х она сумела выправить документы и устроиться в Москву, в булочную. Каждый день шла пешком несколько километров до железной дороги, чтобы попасть в Москву, потом так же — обратно. Выйдя на пенсию, еще несколько лет продолжала работать, рассчиталась полностью только в 1989-м…

— А муж-то у вас здешний? – спрашиваю.

Здешний, деревенский, отвечает она улыбаясь. Он у меня отвоевал 2 года, да потом еще 5 лет лес заготавливал в Сибири. Двое у нас детей, внук. Мы с ним венчанные. Венчаться пешком шли, это сейчас свадьбы на лимузинах ездят…

— А я венчаться на лошади ездила,  включилась в беседу Антонина Федоровна Горина, родная племянница Антонины Тимофеевны Зайцевой,  а лошадьто — полудохлая! Еле до Игумнова нас довезла…

Антонина-младшая

— А чего мне особо рассказыватьто,  кокетничает Антонина Федоровна,  я тут вообще младше всех!

Родилась она в Аксеново, здесь же в школе училась. До замужества успела потрудиться и в колхозе — «как все», и в пекарне в Электроуглях.

— Я в 1953м году замуж вышла в деревню Захарово, так и живем там,  говорит она. У меня сын есть и дочь. Как переехала отсюда, тоже работала в колхозе, потом — в булочной в Москве, потом — опять в колхозе, в совхозе. Ездили мы в Гжель картошку перебирать… И навоз на санках возили.

Потом она пошла работать в ВОХР — военизированную охрану.

— Охраняли мы одно предприятие… Както, помню, выходной был, никого нет на территории. Поглядела я — вроде ворота задние открыты. Нас три женщины дежурило, пошли мы втроем глядеть, в чем там дело. Я да Вера — совсем без оружия. А Клавдя, она из Раменского, идет, а в руках у нее вилка,  вместо оружия, значит. Подошли, а там, оказывается, запор отломился… Может, оттого, что ворота ветром раскачивало. Пошли мы в соседнюю организацию, попросили чтонибудь, чтоб ворота прикрыть. Уж и не помню, привязали мы их чем или как… Но всю ночь боялись, все смотрели, чтоб никто не пробрался, со двора машины не увел…

И в заключение.

Они такие разные по темпераменту — бойкая Антонина Федоровна, степенная, но улыбчивая, Валентина Александровна, мудрая и спокойная Антонина Тимофеевна. Жизнь породнила их не только по крови, но и работой — тяжелой работой на родной земле, а потом и чуть более легкой — в тепле булочных. Было немало потерь, но они держатся молодцом, лишь иногда навернутся предательские слезинки.

Теперь, когда общая земля и хлеб уже не нуждаются в их усталых руках, они часто встречаются. Антонинамладшая приезжает в Аксеново, Антонинустаршую, бывает, возят в Захарово. Золовка Валентина живет рядом со своей невесткой, в одном из соседних домов.

Собираясь вместе, говорят «за жизнь»: дети, внуки, правнуки… Проблемы, а куда ж от них деваться? И постоянно вспоминают былое и тех, кто уже покинул этот мир.

Такие бабушки есть практически в каждой деревне нашей необъятной Родины. Они олицетворяют собой древний деревенский уклад жизни. И хорошо, что они есть, ведь без них сельская местность может просто утратить свой особый микроклимат.

Жизнь идет,  а деревенские бабушки, желательно с мурчащим котом на коленях, это навсегда!

Дай им Бог здоровья и сил!

Ия Королева

Фото автора