«Устюхин Николай Степанович, род. в 1903 в д.Бахтеево Бронницкого р-на Московской обл. Призван Московским ГВК. Красноармеец 924 зо. Пропал без вести в ноябре 1941».

Из Книги памяти Москвы:

У Николая Устюхина была жена, Татьяна Васильевна (1903 г.р.), и дочь 1924 (возм. 1929) г.рождения. Они жили в Москве по адресу Нижние Котлы, д.46, кв.3. Жена искала его и в войну, и после войны. Прямо перед победой, 5 мая 1945, она получила ответ из Управления по учету погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава: «Сообщаю, что военнослужащий Устюхин Н.Е. в списках убитых, умерших от ран и пропавших без вести не числится». В 1946г. она снова подавала заявление на его розыск, и снова ничего.

В заявлении она указала, что 5 июля 1941 Николай был призван Москворецким РВК в народное ополчение. Служил в заградотряде 1 роты, полк не указан. Письма приходили с адреса пп 924. Полевая почтовая станция 924 была закреплена за 17-й дивизией народного ополчения Москворецкого района Москвы.

По результатам розыска Николай Устюхин официально был признан пропавшим без вести в октябре 1941. Его семья жила в Москве, но он раменский. Может остался кто-то из родственников в Бахтеево, кто сможет передать его родным весть о судьбе без вести павшего солдата.

В 17-ю дивизию народного ополчения (дно) вступили рабочие и служащие предприятий и учреждений, расположенных на территории Краснопресненского района, преподаватели и студенты Института народного хозяйства им. Плеханова. Их было более 7000 человек. Первоначально в дивизию входили: 1-й, 2-й, 3-й стрелковые полки, 17-й запасной стрелковый полк, 45-мм отдельный артиллерийский дивизион, 76-мм отдельный артиллерийский дивизион, отдельная самокатная разведывательная рота (на велосипедах), саперная рота, отдельная рота связи, медсанбат, автотракторная рота. Командиром дивизии был назначен полковник Козлов П.С.

9 июля двумя колоннами дивизия выступила в направлении Бутово. В полевых лагерях Летово и Сосенки она пополнилась добровольцами из Подмосковья и 18 июля, совершив за три дня 120-километровый марш, сосредоточилась на калужском направлении Можайской линии обороны. Ополченцы приступили к строительству оборонительных рубежей и боевой учебе.

В конце июля с развертыванием Резервного фронта 17-я дно была включена в состав 33-й армии и переброшена под Спас-Деминск в район Варшавского шоссе. В августе — сентябре на новом рубеже были отрыты окопы полного профиля, ходы сообщения, блиндажи, оборудованы огневые позиции артиллерии и минометов, командные и наблюдательные пункты и полевые склады, устроены минные поля. Перед передним краем был отрыт противотанковый ров.

В сентябре дивизия была переведена на штаты стрелковой дивизии сокращенного состава и стала именоваться 17-й стрелковой дивизией. Ее первый полк стал 1312-м, второй – 1314-м и третий – 1316-м стрелковым полком.

Полоса обороны дивизии увеличилась до 32 км. Теперь один полк оборонял полосу всей прежней ополченческой дивизии. Новые рубежи были заняты 30 сентября, и к началу наступления немцев их не успели ни изучить, ни освоить. Кроме этого из-за растягивания обороны между полками и даже батальонами образовались никем не занятые бреши, которые даже не простреливались.

С началом немецкой операции «Тайфун» дивизия оказалась в полосе прорыва нашей обороны, которую немцы смяли в первый же день наступления. Уже ночью 3 октября их передовая группа из 7 танков и нескольких мотоциклов вышли к 17-й дивизии и пыталась с ходу ворваться в Латыши, это последняя деревня слева в ее обороне. Оборонявший ее 3-й батальон 1316-го полка немцев остановил и даже подбил один танк. Если препятствие можно было обойти, немцы его обходили. Нащупав, что южнее Латышей наших войск нет, они повернули туда, но наутро возобновили атаки на полк.  

Сначала оборону дивизии обработали с воздуха группы по 10 – 12 самолетов, особенно жестоко бомбили позиции 1316-го полка. Потом в районе Латышей на 3-й батальон снова двинулись около 40 танков противника. Несколько танков было подбито, но батальон понес потери, командир был ранен. Немцам удалось потеснить батальон и выйти в тыл дивизии. В связи с предыдущим «растягиванием» обороны, батальоны полков выстроились в одну линию. В тылу никаких боевых подразделений не было, и противостоять прорвавшемуся врагу было некому.

Чтобы остановить немцев, командир дивизии приказал выдвинуть им навстречу два батальона 1312-го полка, который находился во втором эшелоне обороны дивизии. В районе Оболовки 3-й батальон встретился с прорвавшейся группой немцев. Бывшие ополченцы совместно с приданной батареей 876-го артполка дивизии задержали врага, отражая его атаки ружейным огнем, гранатами, бутылками с зажигательной смесью. Немцы снова обошли позиции, которые не смогли взять, и их танки ворвались в Понизовье. Там они напоролись на выдвинувшийся им навстречу 2-й батальон 1312-го полка. В ходе боя противотанкисты подбили 4 танка и немцев дальше не пустили. Ожесточенный бой длился весь вечер. С наступлением сумерек после короткого артиллерийско-минометного налета командир 1312-го полка лично повел батальоны в атаку. Из Понизовья немцев выбили и отбросили к Оболовке, захватив при этом 14 пленных.

В центре обороны 1316-го полка в течение дня немцы мелкими группами танков и мотопехоты пытались прорваться на Вороновку, но безуспешно. После 17 часов уже до полка пехоты с танками снова штурмовали 2-й батальон 1316-го полка. Бойцы батальона сумели отсечь пехоту, которая залегла, и бутылками с зажигательной смесью подожгли два танка. Остальные повернули обратно, без пехоты их могли сжечь все. Впрочем, и «коктейли Молотова» эффективно можно использовать только когда танки без пехоты. Как правило, танк пропускали через окоп и бросали бутылку в моторный отсек. Когда же танки идут с пехотой, то в первую очередь боролись с пехотой, оставляя танки артиллерии. В этот день боев больше не было.

Кто сказал, что ополченцы – это «пушечное мясо»? Утверждать так, значит принижать тот подвиг, который они совершили. К началу битвы под Вязьмой они стали регулярными стрелковыми дивизиями, которые снабжались не со складов Московского военного округа и своих районов, а Наркоматом обороны, так же, как и все другие воевавшие дивизии. Их неукомплектованность артиллерией и танками была характерной для всех войск Западного и Резервного фронтов. Их необученность была характерной для многих наскоро сколоченных дивизий. Понятие «ополченцы» можно применять к ним только как к костяку дивизий. Они были солдатами. Вот только не было в других дивизиях музыкантских или писательских рот. Не было такого количества ученых, высококвалифицированных специалистов из рабочих и инженеров, работников искусств. Они привыкли делать свою работу хорошо, поэтому их стойкость могла служить примером для сражавшихся рядом дивизий. Они так же хорошо старались выполнить свою боевую работу. В начале войны немецкие вояки были опытнее и хитрее наших военачальников. Не вина наших бойцов и командиров, что приходилось встречать врага на неподготовленных позициях или без соседей справа и слева. Но они все выполнили свой долг – и призванные, и мобилизованные, и кадровые, и ушедшие в ополчение. Несправедливо отделять одних от других. Они все отстояли Москву.

По сведениям из писем, Устюхин служил в заградительном отряде. Действительно, в первые месяцы войны проявились случаи паникерства и бегства с боевых позиций. Тогда, 5 сентября 41-го, Ставка и издала директиву, согласно которой в потенциально неустойчивых дивизиях создавались заградительные отряды для препятствования самовольному отходу частей. Не думаю, что ополченческие дивизии считали потенциально неустойчивыми. Не приходилось встречать ни в архивных материалах о них, ни в воспоминаниях ветеранов-ополченцев сведений о заградотрядах. Может жена просто не поняла что-то.  

3-го октября, в первом же бою, Николай Устюхин был пленен, значит, воевал на переднем крае, а не сидел в тылу. В каком он был полку неизвестно, но в этот день в боях участвовали вторые и третьи батальоны 1312-го и 1316-го полков. Скорее всего, в одном из них он и служил.

Уже 25 октября 41-го Устюхин с эшелоном из лагеря в Минске (Масюковщина) поступил в лагерь военнопленных Stalag 304 (IVH) Цайтхайн, Саксония, Германия. Там он получил свой номер пленного «27581», и на него была заведена персональная карта, которая сохранилась, и благодаря ей сейчас можно узнать о его судьбе.

Из карты известно, что Николай Степанович Устюхин родился в 1903г. в Бахтеево. Среднего роста – 175 см. Гражданская специальность гончар. Местом службы записан 17-й стрелковый полк, на самом деле это дивизия, запись ошибочна, т.к. в его транзитной карте записана 17-я дивизия. В плен попал 3.10.41 у д.Любунь, эта деревня была в полосе обороны дивизии. При пленении ранен не был. Есть в карте и адрес жены, Устюхиной Татьяны Васильевны: г.Москва, ул.Нижние Котлы, д.46, кв.3. Он совпадает с адресом, указанным женой в анкете на розыск.

Отметок о направлении Николая в рабочие команды нет. Есть записи о том, что на следующий день после прибытия в лагерь, 26.10.41, он был привит от оспы и, возможно, от тифа, дизентерии, холеры, точно не указано. Умер 24.12.1941. Об этом есть запись в разделе пребывания в лечебных учреждениях. Но, скорее всего, туда он и не поступал, т.к. даты поступления нет, вместо диагноза запись «неизвестно», да и местом смерти указан не лазарет, а главный лагерь Цайтхайн.

В зиму 41-42гг лагерь вошел без бараков и пленные сами рыли землянки. Пока лагерь не был полностью заполнен, не строились и кухни с колодцами, воду приходилось пить из луж. Антисанитария, вши, холод и голод привели к вспышке брюшного и сыпного тифа. С декабря 41-го в лагере был введен карантин, в этот период Николай Устюхин и умер. До начала эпидемии в лагере находилось 10677 пленных, к весне осталось 3729.

Похоронен на русском кладбище Якобсталь (участок 409). Сейчас там мемориал, но именных могил нет. За мемориалом ухаживает молодежь из Народного Союза Германии.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Другие материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/