«Сироту пристроить — что храм построить», — гласит народная мудрость. Но, как показывает опыт,  делать это надо с умом.

Если люди понимают, зачем они берут ребенка и с какими трудностями могут столкнуться, они будут стойки к  эпидемии возвратов, которых сейчас, к сожалению, очень много. Сделать прививку и укрепить иммунитет теперь помогут:  с сентября этого года   будущим усыновителям необходимо проходить обучение в Школе приемных родителей.  Многие подумают — ну вот, мало им документов, выдумали еще одно препятствие, не дают  доброе дело сделать. Но ведь нужно это именно для того, чтобы добрые намерения не превратили  жизнь  семьи и   жизнь приемного ребенка сами догадываетесь во что.  Много это или мало — обязательные 80 часов ШПР — сказать невозможно, но однозначно лучше выслушать эти часы, чем потом блуждать в темноте в поисках решения своих проблем.  

Главная цель школы — подготовить будущих  приемных родителей ко всем трудностям и подводным камням, которые неминуемо встретятся на пути. Здесь и разъяснение законов, и лекции по медицинским диагнозам, и, как это ни странно, психологические игры. Вы спросите — зачем взрослым людям все это, особенно тем, кто уже имеет опыт воспитания собственных детей? Но уверена, что этот вопрос отпал бы при первом же тренинге.

Чем занять ребенка, когда он первый раз придет в гости? Как познакомить его с родными?  Как реагировать на неожиданные просьбы вроде заехать к его кровным родителям или позвать  друзей из детского дома?  Как, в конце концов, разглядеть  психологическую травму? Проигрывание, а значит, проживание этих ситуаций  дает будущим приемным родителям возможность  понять,  как они справятся, что почувствуют. Для некоторых это шанс оценить свои силы, а для некоторых — путь к осознанию,   зачем вообще нам нужен приемный ребенок?

Последнее — одна из самых важных вещей в работе с будущими усыновителями, —  говорит  Светлана Борисова, психолог Люберецкого центра сопровождения замещающих семей: «Бывает, что человек думает, что берет ребенка с определенной целью, но, пообщавшись с психологом,  выясняет для себя совершенно другие мотивы. Иногда  — и это хорошо —  люди отказываются от своего решения.  Например,  пришла семья — нет детей, но в процессе работы в группе они что-то поняли для себя и  ушли. А спустя год  родился свой ребенок. Или во время подготовки к усыновлению пара разошлась. То есть ребенок должен был бы служить связующим звеном в этой семье, но отношения между ними как не налаживались, так и не наладились. Если бы они взяли ребенка, то потом  страдали бы все».

«Не тех» мотивов, приводящих потом к трагедиям возврата,  существует очень много: ребенок как способ привязать супруга, как товарищ своему собственному малышу, как наглядный пример педагогических способностей родителей…  Но все понимают, что у любого человека не одна причина, по которой он хочет взять приемного ребенка. И если среди них есть желание дать любовь и заботу, то все должно получиться. Не стоит бояться психологов ШПР как полицию нравов. Хороший специалист никогда не будет навязывать своего мнения о вас и о том, как  все сложится. Мало того, не будет давать советов, а лишь сделает  так, что вы сами все поймете. Задача психолога   —  помочь человеку познакомиться  с самим собой и сделать из этого знакомства правильные выводы.  «Психолог не дает советов.  — Говорит Светлана Борисова.  —  Он подсказывает человеку то, что тот не видит. А решать  самому — мы не можем знать, что на самом деле происходит в душе у другого и как все получится. Когда я вижу каких-нибудь приемных родителей, я вначале недоумеваю — как они возьмут ребенка? Они ничего не понимают, они сами запутались. Но потом я вижу — к ним  придет  тот ребенок, который дополнит их, и они вместе создадут свой новый мир. Какому-то ребенку и нужны именно такие родители. Мы не можем знать, что будет дальше».

Преподаватели школы могут лишь перечислить трудности, которые (предположительно!)  возникнут. На кого-то занятия в школе действуют отрезвляюще — мол, вот оно как сложно, оказывается. А кого-то, наоборот, вдохновляют:  а может быть, не младенца взять, а трехлетку, и пусть он еще не разговаривает и ведет себя, как испуганный ежик — поборемся!  Бояться не надо — надо знать. Для того и рассказывают на школе про возрастные кризисы детей и про адаптацию детдомовцев в новой семье. Ведь  он ведет себя плохо, не потому что у него такая наследственность, а потому что должен так себя вести!   Он проверяет родителей на прочность, он пока не может поверить, что вы  не откажетесь от него ни при каких условиях. И даже ложь и воровство ребенка  в таком случае становятся не ужасом, а просто временной  болезнью.  Если бы знали это те, кто уже вернул детей в детдома…

В школе называют многие вещи своими именами, но при этом поясняют, что же эти имена обозначают.  И в конечном итоге вещи оказывается не такими уж страшными.   Да, когда об этих детях говорят как об отстающих в развитии — это чаще всего правда. Но ведь при этом надо понимать, что причина отставания —  тот простой факт, что у ребенка из детского учреждения нет мамы и папы, которые все время рядом.

Отсюда и некоторые медицинские диагнозы, которые снимаются в скором времени после устройства в семью.   Рассказывает медицинский психолог Виктория Унтерова: «Дети не понимают, что их оставили, но они ощущают свою заброшенность, когда каждый день с ними разные люди,  когда нет одного человека, который находился бы с ним все время. Из-за этого у детей бывают  различные проявления неврозов. Например, качание.  Это не признак умственной отсталости! Когда вы заберете ребенка в семью,  это быстро пройдет. Стоит лишь  обхватить малыша  руками, прижать к себе,   он почувствует, что его качают, что он под защитой, и перестанет качаться».

Опыт первых групп показал, что довольны даже те, кто не привык делиться сокровенным, кто считал себя и без того опытным родителем.  Что самое важное —  люди захотели обращаться за помощью и дальше. Благо, есть к кому: в  подмосковных центрах не то что предлагают — призывают обращаться к  специалистам в дальнейшем.

Дарья Денисова