«Янин Федор Григорьевич, 10.05.1915 г. рождения, д.Бахтеево. Девичья фамилия матери – Савина. Рост 164 см, брюнет. Особых примет нет. Гражданская профессия – рабочий на производстве фарфоровых или керамических изделий (может «Гжель»?). Солдат, служил в 3-м стрелковом полку, в плен попал 6.10.41 под Ельней, при пленении ранен не был».

Из персональной карты пленного:

Ближайшей родственницей записана Янина, возможно Василиса, «Wasilijul», так имя записано в карте. Жила она в Бахтеево Турыгинского с/с, Раменского р-на, в карте пленного записано «Турибинского», но это явная ошибка по написанию населенного пункта «на слух». Личный номер пленного «21317» был закреплен за Яниным в лагере военнопленных StalagXID(321) Oerbke, Нижняя Саксония, Германия. В этот лагерь Федор поступил 25 октября из Минска, о чем сделана соответствующая отметка.

Путь наших военнопленных от места пленения до стационарного лагеря военнопленных, шталага (stalag), был разным по времени, но одинаково мучительным для всех. Сразу после пленения их собирали в каких-либо зданиях или помещениях, которые просто можно было закрыть. Кормить и поить было делом не обязательным, не говоря уж о медицинской помощи. Раненые либо умирали сами, либо их добивали, если они не могли идти в колоннах при их отправке в армейские или фронтовые пересыльные лагеря. Первоначального учета пленных не было, поэтому потеря какой-то части из них не имела для конвоиров никаких последствий. Хорошо, если местным жителям на пути следования колонны удавалось бросить в нее что-то из еды, или на пути оказывалось поле с неубранным урожаем или его остатками. Тогда можно было раздобыть хоть что-то съестное, но за это можно было поплатиться жизнью. Выбегающих из колонны, расстреливали за попытку к бегству.

Не лучше было и в сортировочно-пересыльных лагерях-приемниках. Если это были пленные из крупных окруженных группировок, то их было так много, что сразу проводить организованное питание или снабжение водой было просто невозможно. Воду пили из луж, а в качестве еды зачастую просто бросали в толпу туши павших лошадей. Да и не очень это немцев волновало, т.к. советские военнопленные не были защищены никакими международными договоренностями, руководство СССР их не подписывало.

С момента поступления в эти лагеря, пленные уже рассматривались как рабочая сила.

7.11.1941г. в ходе совещания у уполномоченного по 4-летнему плану Германа Геринга  «Об использовании на работах советских военнопленных и гражданских рабочих» в протокол внесено:

«I. Решающим фактором в условиях войны является наличие трудовых резервов на родине.

Русская рабочая сила показала высокую производительность труда при строительстве гигантских русских промышленных объектов. Поэтому ее нужно сделать полезной для рейха. Этот приказ фюрера подлежит беспрекословному выполнению… Это задача абвера и полиции безопасности.

II. Русские в зоне военных операций. Предпочтительно занимать русских в дорожном и железнодорожном строительстве, на расчистке развалин, разминировании, при строительстве аэродромов. Немецкие строительные батальоны по возможности (например, в Люфтваффе) распустить; немецкие квалифицированные рабочие должны работать в военной промышленности; копать вручную и таскать камни — не их работа, для этого есть русские.

III. Русские на территориях рейхскомиссариатов и генерал-губернаторств. Следует … больше использовать в сельском хозяйстве, если нет машин, работу аграрного сектора в восточных районах выполнять вручную…

IV. Русские в рейхе, включая протекторат. Численность рабочих зависит от потребности. При определении потребностей следует исходить из того, чтобы в рейхе оставалось как можно меньше плохих иностранных рабочих, которых нужно кормить, и из того, что немецкая женщина в будущем не будет играть важной роли в производстве…

А. Русский военнопленный.

1. Отбор начинать уже в лагерях-приемниках по ту сторону границы рейха. Решающими факторами являются профессия и состояние здоровья. Одновременно следует производить сортировку по национальному признаку а также проверку в полиции безопасности и абвере.

2. Таким же образом, как отбор, должна быть организована и транспортировка. Пленных следует доставлять быстро. Должно быть регламентировано их питание и обеспечена охрана. Из использования исключить офицеров по возможности, а комиссаров — поголовно. Русские должны использоваться в первую очередь на следующих работах (по степени важности в указанном поря­дке):

— горное дело,

— железнодорожные работы (вкл. ремонтные мастерские и производство подвижного состава),

— оборонная промышленность (танки, орудия, самолетостроение),

— сельское хозяйство, строительство,

— крупные мастерские (по ремонту обуви!),

— спецкоманды для экстренных и спасательных работ в условиях чрезвычайного и бедственного положения.

(…) Для мер по безопасности решающим является фактор сильнейшего и быстрейшего реагирования. Шкала наказаний предусматривает лишь две меры: лишение питания и экзекуцию на месте.

8. Одежда: jameshallison casino считается целесообразной единая рабочая одежда. Первой новой одеждой обеспечивает верховное командование вермахта. Обувь, как правило, деревянная. Нижнее белье русским едва ли известно и привычно.

9. Питание: русские довольствуются малым, и поэтому их легко прокормить, не нарушая наш продовольственный баланс. Их не следует баловать или приучать к немецкой пище, но они должны быть сыты, чтобы поддерживать производительность труда на соответствующем уровне».

Вот так! Не знающие даже нижнего белья и не привыкшие к нормальной еде «недочеловеки» должны выполнять самую тяжелую работу в рейхе с минимальными затратами на их содержание. Да, в 41-м потенциальной рабочей силы появилось очень много, а скорая победа над русскими стала отдаляться, надо было думать о «трудовых резервах на родине».

Вот таким образом Янин и попал в команду, направляемую в Германию. Может его специальность немцы посчитали полезной, а может и выглядел еще более-менее здоровым. Пережил он и дорогу в вагоне для скота, в них зачастую и отправляли пленных. В пути если и давали что-то поесть, то изредка, да и водой не обеспечивали. По воспоминаниям выживших, на конечной станции из каждого вагона выгружали умерших, которые так и ехали вместе с живыми.

Stalag XI D Oerbke (321) был создан в нескольких сотнях метров от существующего лагеря Stalag XB Fallingbostel в мае-июне 41-го и предназначался для размещения советских военнопленных. Первая их партия поступила уже в июле, вот только лагерем это место только называлось. Там не было никакой инфраструктуры, не было даже бараков. Люди содержались под открытым небом, питание было в соответствии с рекомендациями вышеприведенного совещания – русские должны довольствоваться малым. Конечно же, никакой «новой одежды» никто им не выдавал. Попавшие в плен летом, так в гимнастерках осень и встречали. Шинели брали у умерших.

Только с началом осени пленные стали рыть норы, строить из отходов древесины полуземлянки, полушалаши. С ноября стали строить и бараки, да только от такого содержания, от голода и холода, антисанитарии, началась эпидемия сыпного тифа. К весне вымерло 90% военнопленных, находившихся в лагере.

В карте пленного Янина есть запись о его смерти 23 ноября 1941г. Причиной смерти указаны слабость и истощение, но не исключаю, что никто реальный диагноз не ставил и умер он от тифа, хотя первопричина, конечно же, – полное истощение. Хоронили пленных на расположенном неподалеку кладбище. Там есть всего несколько именных могил, но фамилии Янина на них нет. Всего на кладбище покоятся от 30 до 40 тысяч наших павших в плену, есть в их числе и раменцы.

Кладбище ухожено и ежегодно на нем проводится день покаяния. Местные школьники проходят путь от вокзала в Фаллингбостеле до лагеря и прикрепляют на специально установленных столбиках сделанные своими руками глиняные таблички с фамилиями умерших, которые им удалось узнать.

Так при каких же обстоятельствах Янин попал в плен? В карте пленного записан скорее 3-й полк связи, но переводчик при обработке карты ошибку исправил, написав «стрелковый». Действительно, в 1941г. в Красной Армии не было такого полка связи, зато 3-х стрелковых было целых пять! Все они входили в состав 1-й, 4-й, 5-й, 9-й, и 17-й дивизий народного ополчения (дно). К октябрю 41-го все они стали стрелковыми и нумерация полков поменялась, но очень часто попавшие в плен бойцы этих дивизий номерами своих полков называли еще те, ополченческие.

В какой же из них мог служить Янин? К месту его пленения, Ельне, ближе всех оборонялась 139-я (9 дно), хотя и остальные, кроме 4-й дно, находились не столь далеко – в районе Спас-Деминска. В картах пленных всех этих дивизий местом пленения можно видеть и Ельню, и Вязьму, и Спас-Деминск. Тем более, что к 6 октября, когда Янин попал в плен, фронт был прорван, дивизии разбиты и в основном пробивались из окружения кто как мог – и в составе крупных и мелких групп, и поодиночке. Группы перемешивались и уже было неважно, кто где служил.

2 октября 41-го началось осеннее наступление немцев на Москву, операция «Тайфун». Этот день стал первым боевым для Федора Янина. На четвертый день он попал в плен, а через два месяца молодой 26-летний мужчина был доведен до истощения и умер в плену в Германии. 

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Другие материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/