Из Книги памяти Московской области: «Калигин Григорий Иванович, мл. лейтенант 25 сп 44 сд. 1914 г. рождения, д.Коломино Раменского р-на Московской обл. Призван Раменским РВК. Пропал без вести в сентябре 1941 г.»

Вот что удалось узнать о судьбе офицера.

Григорий Калигин родился 19.12.1914 г. в д.Коломино-Фрязино Раменского р-на Московской обл. Закончил семь классов, потом ФЗУ. В 1936 г. ушел служить в Красную Армию. В 1937-м прошел обучение в военно-полковой школе при 81-м артполке 81-й стрелковой дивизии, а в 1939-м закончил Курсы младших лейтенантов при той же дивизии. Иначе говоря, в 1939-м он стал офицером-артиллеристом, кандидатом в члены ВКП(б).

Жена, Капитолина Матвеевна, жила в г.Раменское. В карте пленного указан и другой адрес: с. Коломино, Калигина А.Е. (девичья фамилия — Гришина), возможно, мать.

На начало войны он был командиром огневого взвода артбатареи 25-го горно-стрелкового полка 44-й горно-стрелковой дивизии. Данные о нем есть на сайте дивизии, который посвятил своему деду, ее командиру генерал-майору С.А.Ткаченко, его внук (http://istor-44gsd.narod.ru/index.html).

Там указано, что Калигин был пленен 7.08.1941 г. в с.Подвысокое Кировоградской обл. С 24.09.1941 г. содержался в лагере Шталаг-360 (Ровно). Умер от сыпного тифа 20.03.1942 г.

Все верно, только сведения о лагере где он умер, ошибка.

Но начнем с дивизии. Свою историю 44-я Киевская, Краснознаменная горно-стрелковая дивизия им. Щорса вела от 1-й Повстанческой дивизии, сформированной в 1918г. Она неоднократно переформировывалась, но 25-й полк был включен в ее состав только в декабре 1938г., после отчисления из 81-й стрелковой дивизии.

Замерзший советский солдат Финляндия

Вполне возможно, что первую горечь окружения Калигин испытал еще в войне с Финляндией, где с 30 декабря 1939-го по 4 января 1940-го в районе Суомуссалми 44-я дивизия была финнами окружена, расчленена и вышла к своим, лишь понеся огромные потери. Причем один из батальонов, бойцы которого несколько дней не получали горячей еды, просто самовольно ушел с занимаемых позиций, чем усугубил положение дивизии. Скученные на небольшом участке люди и техника стали легкой добычей для финнов. Они не вступали в открытые боестолкновения, а совершали набеги силами лыжных отрядов, которые неожиданно появлялись, обстреливали окруженных и исчезали. Уничтожали дивизию артиллерия и снайперы. Делал свое дело и мороз. Дивизия была передислоцирована из Украины, и ее бойцов не успели переодеть с осенней формы в зимнюю. Еще и голод, бойцы съели всех лошадей. В итоге выход из окружения превратился в бегство, многие просто замерзли в лесах, и их тела обнаруживали после схода снега. Потери дивизии составили 1001 человек убитыми, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести.

Финны преподали нам урок, который мы не усвоили, и ситуация не единожды повторилась в войне с немцами. Правда, кара последовала незамедлительно. Суд над командиром дивизии Виноградовым, начальником штаба Волковым и начполитотдела Пахоменко в присутствии оставшихся в живых бойцов был совершен в течение 50 минут, после чего они были расстреляны там же перед строем.

Через некоторое время дивизия вернулась на Украину, была передислоцирована в Карпаты, 24 апреля 1941 г. стала 44-й горно-стрелковой, горно-стрелковым стал и 25-й полк.

Дивизия была поднята по тревоге 22 июня 1941 г. и заняла оборону по руслам рек Стрый, Опор, Мизунка и Свича. По фронту это было более 100 км. Здесь она занимала оборону где-то до 28 июня. Когда немцы обошли Львов, дивизии пришлось отходить на восток. Причем большая часть пополнения, пришедшего с началом мобилизации из местного населения, в первые же дни разбежалась по домам.

До 5 августа 1941 г. дивизия участвует в оборонительных боях в составе 13-го стрелкового корпуса 12-й армии Юго-Западного, а затем Южного фронта. Несколько раз была окружена, прорывалась и опять попадала в окружение. Пока не оказалась в «уманском котле» в районе н.п. Новоархангельское и Подвысокое. Командир дивизии был пленен. Знамя дивизии по тылам противника вынесено в г.Запорожье.

Григорий Калигин попал в плен 7 августа. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Ф.Гальдер в своем дневнике за этот день писал: «…Окруженная юго-восточнее Умани … группировка противника едва ли сможет оказать серьезное сопротивление». Он ошибся.

Г.Штеец в книге «Горные егеря под Уманью» за 7 августа пишет: «… Разбитый враг снова создал серьезное положение. Группам Пиккера и Штеттнера полному захвату Подвысокого мешали повторяющиеся волнами атаки врага. В 16.00 полковник Пиккер пошел в контрнаступление на Подвысокое. С востока и юго-востока двинулись егеря по обеим сторонам речки Бондаревска и в ожесточенной уличной схватке захватили восточную окраину Подвысокого.

В 18.30 продвинулся северный фланг группы Ланга и взял высоту 185 и мост в двух километрах от церкви в Подвысоком. К ночи батальоны рассредоточились для обороны, готовые предотвратить ночной прорыв русских.

…Ночью была попытка северной армейской группы русских прорваться… В несколько волн штурмовали русские с криками «Ура!», подстегиваемые своими комиссарами. Около часа шла рукопашная схватка. Собственные потери множились. Погибло несколько командиров рот…

Горные егеря стояли на своих позициях, но не могли все-таки помешать прорваться толпам русских. …Они двигались со штабами, обозами, артиллерией. Писари, ординарцы, телеграфисты и радисты, ездовые обозов, обслуга — все сражались. …Возле Владимировки и Россоховатки, уже в 10 километрах от места прорыва, были настигнуты и уничтожены последние остатки прорвавшегося врага…

Уманcкая яма

Перед победителями предстала ужасная картина. На улицах Подвысокого, возле леса сотни уничтоженных русских. Расстрелянные танки, грузовики стояли вокруг полей. В Копеньковатом стоит много орудий всех видов, танки, повозки. …Трупы экипажей лежат между обломками. У подъезда к Подвысокому встретил пленных. Колонна по плоской равнине тянулась от горизонта до горизонта. Они идут по шесть-восемь человек рядами в колонне длиной около 10 километров. На поле битвы насчитали около 18,5 тысячи погибших русских. Около 60 тысяч пленных собралось в гигантском лагере горно-стрелкового корпуса…».

Где-то в этой массе людей был и Григорий Калигин.

«Уманская яма», так назвали это место сбора наших военнопленных. Один из них, О.Колесников, вспоминал: «Вот и Умань. Нас загнали в глубокую яму, с которой кирпичный завод брал глину. Яма была метров 7 глубины, 300 метров ширины и около одного километра в длину. Нас не кормили, воды не давали. Все лужи выпили. Начали есть глину. Потом эта глина в желудке сбивалась в комок, и человек умирал в тяжких мучениях. …Через несколько дней начали организовывать кормление. На возвышении поставили несколько трофейных кухонь. Как только кухни задымились, так голодные люди начали кидаться на них. А немцы открывали огонь из пулеметов. …Один раз шел холодный дождь. Все начали вырывать в стенах небольшие ямы, чтобы согреться. Но потом все это обвалилось, и тех, кто не успел выбраться из своего укрытия, ждала страшная смерть…»

Военнопленных стали направлять в стационарные лагеря (шталаги), и Григорий Калигин 24 сентября эшелоном из шталага-360 (Ровно) прибыл в шталаг-365 (г.Владимир-Волынский). Там и умер 20 апреля 1942 г. от сыпного тифа. В это время в лагере была сильная эпидемия и смертность военнопленных была массовой. О месте захоронения ничего не известно.

При обработке карты пленного в архиве была допущена ошибка и его посчитали умершим в Ровно. В его карте действительно не указан лагерь, где она заведена, указано только, что прибыл он из шталага-360 (Ровно). Разобраться помогла информация с сайта http://www.sgvavia.ru/forum/79-573-1, где специалистами в этой области обсуждалась тема лагеря во Владимире-Волынском и уточнялись списки его узников.

Об условиях содержания военнопленных в этом лагере вспоминал офицер-связист из 44-й дивизии, также бывший в плену:

«К весне 1942 года во Владимир-Волынском лагере насчитывалось около 14 тыс. пленных офицеров. Режим был самый жестокий. Питание — буханка хлеба на 18-20 человек, баланда из брюквы, кольраби или капусты один раз в день 400-500 гр. Люди-тени, только кости? обтянутые кожей.

Двухэтажные сплошные нары-полы, на которых люди умирали. Лежишь на нарах, а справа и слева от тебя мертвые. Думаешь — завтра твой черед. Одежда — кто в чем, одни рубища. Вши, голод, болезни уносили по 40-60 чел. в день.

В лагере черная земля, всю траву с корнем съели. Только между колючей проволокой, да за проволокой зеленела трава. Но если кто протягивал руку, чтобы достать травки из-под проволоки — следовала автоматная очередь, и человек оставался под проволокой.

Капусту и брюкву завозили в лагерь подводой. Но эта подвода до кухни не доезжала. Голодные люди нападали на подводу. Немцы били прикладами, стреляли. 5-7 человек оставалось на дороге до кухни.

Были частые случаи, когда немцы куски хлеба, сухари бросали в лужу при въезде в лагерь. На них набрасывались пленные. Люди в этой луже вылавливали сухари, и в это время следовала автоматная очередь, и несколько человек оставались в луже».

Были из лагеря и побеги, но тех, кого ловили, расстреливали перед строем пленных.

В этом лагере был и командир 44-й горно-стрелковой дивизии генерал-майор Ткаченко. По рассказам тех, кто разделил с ним эту долю, он был образцом мужества и стойкости. Плен его так и не сломил. Везде он участвовал в сопротивлении, и его переводили в лагеря с ужесточенным содержанием. Зимой 1945 г., находясь в концлагере Заксенхаузен, он участвовал в подготовке восстания военнопленных и отвечал за создание боевых групп. Гестапо стало известно об этом, и 200 подпольщиков, в то числе генерал Ткаченко, были отобраны для уничтожения. По дороге в крематорий приговоренные по команде генерала набросились на конвой. Они предпочли умереть в бою, даже находясь в неволе.

Вот такая судьба лейтенанта и генерала 44-й Киевской, Краснознаменной горно-стрелковой дивизии им.Щорса. Печальная судьба и у дивизии. 19 сентября 1941г. она была расформирована как погибшая.

В ходе поиска документов на Григория Калигина была найдена карта пленного Калигина Николая Ивановича, и тоже из Коломино. В качестве ближайшего родственника у него указана Калигина Александра (без отчества), и тоже с девичьей фамилией Гришина. Так может, это та же Калигина А.Е., которая в карте пленного Калигина Григория Ивановича? Может, это братья?

В ходе дальнейшего поиска найден список Раменского РВК от 13.07.1946 г., в котором подавался в розыск мл. сержант Кали«н»ин Николай Иванович из Коломино, 1912 г.р, но до войны он жил в Москве и призывался 23.06.1941 г. Октябрьским РВК. Но вот адрес жены, Анны Семеновны, снова Коломино. Гражданская специальность — тракторист. Допускаю, что это тот же Калигин, неточности и опечатки — дело обычное.

В Книге памяти Московской области (т.22-I) есть оба Калигина — и Григорий, и Николай. Оба числятся пропавшими без вести, Николай — в сентябре 41-го.

Согласно карте пленного, служил он в 677-м артиллерийском полку 229-й стрелковой дивизии и в плен попал под Вязьмой 11 октября 41-го. Там многие наши земляки погибли или попали в плен. Печально известный «вяземский котел».

Лагерный номер «123699» он получил в лагере для военнопленных шталаг XВ Зандбостель (Stalag XB Sandbostel), это его первый лагерь на территории рейха. Он был расположен на северо-западе Германии в 43 км от Бремена. Размещался на болотистой местности с влажным, холодным климатом, что создавало для пленных крайне тяжелые условия существования. Более 60 тыс. из них умерли от голода, болезней или были просто убиты.

Советские были самой многочисленной группой в лагере. Они выгружались на станциях Бремерфёрде и Бриллит и вынуждены были пешком шагать до лагеря. Один из жителей Энгео, городка неподалеку, позднее вспоминает: «Пленные были полностью истощены. Я бы назвал некоторых из них «полутрупами». Один из пленных не мог идти. Конвойные стали избивать его прикладами винтовок. Затем кто-то из охраны ударил пленного штыком в спину. Бесчувственное тело было просто брошено на повозку… В яме возле одного из крестьянских хозяйств стонал русский. Молодой немецкий солдат приблизился к нему и стал избивать ногами. Затем он заколол пленного штыком».

Об увиденном в Зандбостеле рассказал на Нюрнбергском процессе П.Розе, французский военнопленный: «Русские прибывали строем, в колонне по пять человек. Люди просто наталкивались друг на друга и падали, заставляя тем самым падать и соседа. Никто из них фактически не мог идти. Самое правильное название, наверно, будет «движущиеся скелеты». Почти все щурились, так как у пленных не было сил сфокусировать зрение. Они падали, целый ряд сразу. Немцы били их прикладами винтовок и плетками».

В самом лагере советские военнопленные стояли на самой низкой ступени внутрилагерной иерархии. Даже со стороны товарищей по несчастью из других стран советские военнопленные не всегда воспринимались как товарищи в полном смысле этого слова. Французский пленный позже рассказывал: «Эти бедные русские находились в таком состоянии, что не всегда могли адекватно воспринимать реальность, понимать, кто они и где находятся. Когда мы им давали небольшую часть нашего рациона, это вызывало страшные драки, которые немцы заканчивали стрельбой прямо в толпу людей. После такой стрельбы на земле всегда оставались трупы».

Не могу сказать, сколько времени пробыл Николай Калигин в этом лагере, но 1 декабря 41-го его переводят в шталаг XA и в тот же день направляют в рабочую команду Фридрихштадт/Эйдер, это город на севере Германии недалеко от границы с Данией, в 70 километрах западнее Киля. Не пробыв там и двух месяцев, 25 января 1942 г. Николай Калигин в этой команде умер. О месте его захоронения ничего не известно.

Если Григорий и Николай Калигины были братьями, прошу родственников откликнуться, чтобы поставить точку в поиске.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 46-50-330, Александр Васильевич Горбачев

Все материалы по поиску без вести пропавших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/.